Валюта смерти - [72]

Ее отец считает себя старым и переставшим нравиться женщинам, старая собака думает, что ее прогнали из дома и скучает по своим хозяевам, Ираида Александровна скорбит о безвременно оставившем ее супруге. – Все на первый взгляд кажется логичным. Ничто не вызывает сомнений. Повязки на глазах удобные и непроницаемые. Так как, с одной стороны, они не мешают продолжать существование, с другой, не дают увидеть то, что не положено видеть.

Иногда кто-то начинает догадываться, что что-то происходит не так, как должно, не по правилам. Но его всегда можно заткнуть разумными доводами. Знают же врачи, что в городе не зафиксировано ни одного случая беременности. Знают и молчат, потому что никто не говорит об этом. Не говорит, значит, нельзя об этом говорить. Значит, запретили. Значит…

Мир Мертвых отличается от Мира живых не одной единственной деталью, как в фантастическом рассказе, а множеством деталей, просто разглядеть их не хватает энергии и элементарного любопытства.

Аня, например, с самого начала знала, что река, откуда она переправляется на тот свет, – Нева. Самая большая река Санкт-Петербурга. Но если она умудрилась забыть о самой большой реке, сколько же еще не замечает вокруг себя?

Да, мертвые во все времена наведывались в гости к живым. Приходили во снах, видениях, во время подготовки материала для статьи Аня читала, что многие люди утверждают, будто бы встречают на улицах своих бывших соседей или умерших друзей, но не общаются с ними, а буквально увидел и отвернулся. – Почему? Глаза отвели. Вот почему.

Теперь стало понятно, почему человек из Мира Живых – агент «Яви» Яша – не мог есть в Царстве Мертвых, а она – Аня – могла столоваться на той стороне Ахерона. Во все времена считалось, что приснившихся родственников следовало кормить. У многих народов существует обряд кормления умерших родственников, когда еду и напитки ставят к иконам, идолам, или в местах, которые покойные особенно любили.

Поэтому и Григорий брезговал дотрагиваться до нее. А сама мысль о том, что мертвая женщина могла совокупляться со своим живым мужем… Брррррр.

Действительно брррр…

Сама тема казалась настолько ошеломляющей, что Аня почти позабыла о том, что, наверное, следовало пожалеть себя, бедную, несчастную, погибшую во время своего собственного свадебного путешествия.

Нет, она не жалела себя, после того, как выяснилось, что она вопреки всему сумела забеременеть, жалеть следовало правителей этого мира, а не ее. Потому что когда происходит нечто из ряда вон, последствия могут быть самыми необыкновенными и не всегда хорошими.

Быть может, мир, в который она попала после смерти, вообще взорвется после того, как в нем кто-то родится. Или Мир Мертвых и Мир Живых поменяются местами – зазеркалье сделается реальностью, а реальность зазеркальем, хотя последнее вряд ли.

Или, быть может, ее депортируют к Димке вместе с новорожденным ребенком. Вернут, потому что незачем держать в Царстве Мертвых живую женщину с младенцем. Вернут, стерев ей память, или убьют?

Конечно, убить было бы самое то, убить, чтобы она уже не смогла никому ничего рассказать. Но загвоздочка – нельзя убить того, кто уже умер!

А вот можно ли оживить?

Глава 35 Опять дороги

Хоть в жизни мы были неровня,

Сидим на одной жаровне.

А.Смир

– Анечка, массажистка к тебе сегодня заходила? Я вот что подумала, может одновременно применим стоун-терапию и раз в неделю аромо. Стоун – камень по-английски, – вошедшая в палату Людмила несла перед собой букет белых, похожих на шары, хризантем, так что Аня не видела ее лица.

– Массажистка вьетнамочка, я с ней вчера разговаривала, очень талантливая девочка, знаешь ли. Она принесет с собой целый ящик ониксов и затем будет делать ими массаж. Камни она нагревает на специальном устройстве, так что получается и массаж, и прогревание. А можно контрастный, это когда одни камни горячие, а другие холодные. Хочешь? – Людмила уже поставила букет в вазу, но отчего-то все еще возилась с цветами, меняя их местами, встряхивая и то и дело поворачивая вазу.

Впрочем, как ни старалась директор клиники, ей не удалось скрыть от Ани ни дрожащего, словно Люда с трудом пыталась сдерживать слезы, голоса, ни напряженной спины с поднятыми плечами и выставленными, словно для обороны, неожиданно острыми лопатками.

«Да ей самой нужен массаж», – пронеслось в голове Ани, но она сдержалась, молча наблюдая за потугами врачихи казаться беззаботной.

– Стоун-терапия очень успокаивает и вообще… – Людмила резко отдернула руку от букета, точно укололась шипом, заплакала.

– Да что с тобой? – Аня спрыгнула с постели и босиком подскочила к уже рыдающей в голос подруге. – Что случилось?

– Укололась! Знаешь, как больно?! – она облизала палец, уже не сдерживая слезы.

– Откуда мне знать? – Аня участливо взяла руку Люды, – у хризантем в жизни не было шипов, так что и уколоться мудрено… что случилось-то? Неприятности?

– Ага. – Люда кивала, прикрыв рот ладонью, Аня заметила свежий синяк у нее под глазом.

– Неприятности?

– Да.

– Это он сделал?! Михаил Евграфович? Скотина! Ну, я сейчас ему выскажу! – Аня схватила телефон, но Людмила остановила ее, с неожиданной резкостью вырвав трубку.