Валюта любви - [63]

Задача Голливуда заключается в том, чтобы создать иллюзию, будто Америка так же совершенна, как закат солнца в Калифорнии, с красивыми, спортивными, загорелыми людьми, которые наслаждаются раем.

Однако за кулисами творится совершенно другая история. Я должна выглядеть как настоящая американка, потому что мне всегда достаются эти заказы.

Мой рекламный ролик бренда Sprite снимался в бассейне в Беверли-Хиллз. Атлетичные, с точеными телами актеры и я играем в водное поло, жадно глотаем этот напиток, чтобы утолить жажду. Бедный парень, выбранный для крупного плана, выпил его так много, что его рвало между дублями. В конце концов они использовали меня в финальном дубле, и мне пришлось пить дважды.

Еще один рекламный ролик, для немецкого универмага, снимали в парке развлечений Magic Mountain («Волшебная гора»). Тематический парк закрыт для съемок, и мы катаемся на каждом головокружительном аттракционе, от огромных американских горок до трубы, которая вращается так быстро, что, когда пол опускается, вы прилипаете к стенам. Спускаемся с больших горок снова и снова, несколько дублей. Половину актеров тошнит, и по ходу дела все меньше и меньше людей участвуют в съемке.

Я снимаюсь в Санта-Барбаре в японском рекламном ролике йогурта с моделью по имени Кэнди, чье изображение на обложке студийного альбома Candy-O рок-группы Cars. Она встречалась с барабанщиком Cars и даже дружила (и ходила по клубам) с Фредди Меркьюри! Я так завидовала ей! Нас наняли благодаря нашим фигурам и, как мы узнаем позже, нашему умению нырять. Агенты спросили нас, можем ли мы нырнуть в бассейн, и, конечно, мы ответили «да». Кто не может?

Когда вся японскоговорящая команда, Кэнди и я добираемся до Санта-Барбары, клиенты показывают нам, чтобы мы нырнули с олимпийской вышки для прыжков в воду – высотой тридцать три фута – вращаясь в прыжке как олимпийские прыгуны в воду, подражая взбалтыванию кружки с йогуртом. Это сообщается жестами, потому что, разумеется, они не говорят по-английски. Мне страшно. Пытаюсь представить, что прыгаю со скал в реку Колорадо, поэтому могу заставить себя нырнуть несколько раз – просто прямо вниз, никаких переворотов, поворотов или вращений. Клиенты недовольны. Они хотят, чтобы я вращалась и крутилась в воздухе, подобно тому, как перемешивается этот проклятый йогурт с фруктами на дне. Кэнди вообще не стала прыгать. Не думаю, что нам за это заплатят.

Меня просматривают для французского ролика Coca-Cola, причем требуется, чтобы я выполнила скимбординг – серфинг по мелководью или по откатывающейся волне, чего никогда прежде не делала. Еду в Ньюпорт-бич на известный серфспот под названием Wedge, одалживаю доску у своей подруги Фрэнки и пытаюсь научиться. Сразу после того, как волна набегает на берег, нужно бросить тонкую деревянную мини-доску на гладкий мокрый песок, вскочить на нее, пока она движется в тонком слое воды, и серфить на песке, скользя по мокрой поверхности.

После нескольких попыток начинаю приобретать сноровку и чувствую себя более уверенно, но в последний раз забыла рассчитать волну. Именно во время большого свелла в Уэдже бодибордисты обычно погибают от перелома шеи. Когда я лечу на скимборде по песку к воде, поднимаю голову и вижу массивную волну, готовую сокрушить меня, поэтому выпускаю доску из-под ног, избегая волны, и приземляюсь в груду разбитых ракушек, которые впиваются мне в правое бедро. Кровь стекает по моей ноге. Я, хромая по песку, отхожу в безопасное место и вытаскиваю большую часть ракушек, не ощущая боли. Теперь я могу кататься на скимборде, но меня исключают из кастинга, когда режиссер видит отвратительную ссадину у меня на ноге.

Был еще один рекламный ролик, который никогда не забуду, – немецкая косметика для волос. Им требовалась модель, которая умеет кататься на водных лыжах, – ну, это уж я могу сделать. Мне казалось, что они представляют себе девушку, одетую в бикини, которая катается на лыжах у побережья Малибу на калифорнийском солнце, и ее волосы развеваются на ветру. Это будет полностью представлять продукт и вызовет у всех в Германии желание его купить. Но в день съемок солнце прячется в тучах – холодно, серо и штормит.

Мы поднимаемся на борт пятидесятифутовой яхты с видеокамерой, прикрепленной к палубе. Эти немцы, очевидно, никогда не катались на водных лыжах. Нужен глиссер, а не яхта. Пытаюсь им объяснить, но они не говорят по-английски. Будь что будет. Насколько плохо это может быть?

Мы выходим из Марина-дель-Рей, подпрыгивая на огромных волнах и замерзая всю дорогу до Малибу. Бесполезное упражнение с волосами и макияжем выполняется на борту, и я прыгаю в океан со своими лыжами и фалом. Они разгоняются медленно, как это свойственно яхте. Вот фал окончательно натянут, и я задерживаю дыхание, когда меня тащат под водой, пока яхта не наберет достаточной скорости, чтобы поднять меня на поверхность. Лыжник-любитель не справился бы с этим заданием. Я не хвастаюсь – рисковать жизнью невежественно. Когда я наконец появляюсь на поверхности и качусь на лыжах, то оказываюсь полностью промокшей. Поэтому они останавливают яхту, и я снова погружаюсь в океан. Я держусь в воде вертикально и жду целую вечность, пока яхта развернется и найдет меня.