Валюта любви - [60]

Он берет мое лицо в руки, смотрит мне в глаза и говорит:

– Я размышлял. Знаю, ты чувствуешь, что тебе нужно работать. Но если это так, тебе нужно получить образование. Тебе нужна серьезная карьера, Джилл, а не работа модели.

Стою молча, по моему лицу текут слезы.

– Ты знаешь, что я поддерживаю студентов колледжей по всему миру. Открыл школу в Кении. Каждому нужно образование, чтобы следовать своей страсти.

Я киваю.

– Ты прав. Мне трудно принимать подарки от тебя. Но на это я соглашусь.

Я опустошена и серьезна. Нахожусь на пороге огромных перемен и не могу перестать плакать.

Аднан только что передал мне ключ к моему будущему, и я это знаю. Выйдя на мировой уровень в работе модели, вместо того чтобы ходить в колледж, как большинство моих друзей, понимаю, насколько важно образование.

Не хочу заканчивать карьеру стареющей моделью, или работать официанткой, или делать какую-то другую отупляющую работу.

Теперь, более чем когда-либо, понимаю, что образование имеет решающее значение. Несомненно, он прав.

Он ведет меня к кровати и вытирает мне лицо руками.

– Дай мне знать, что ты решишь, и выясни, сколько это будет стоить. Я заплачу за все, что тебе нужно.

С ним эмоции обуревают меня по каждому поводу. Мы занимаемся любовью, а я продолжаю плакать. Пожелав ему спокойной ночи, прохожу по тусклому коридору в свою комнату, сажусь за стол в кресло, подвернув ноги, включаю лампу на минимум яркости. Уже четыре часа утра, но волнение не дает мне уснуть.

Засидевшись в тихом полумраке, вспоминаю событие, произошедшее несколько лет назад. В старшей школе я говорила с родителями о поступлении в Институт моды и мерчандайзинга (FIDM) в Лос-Анджелесе. Я была убеждена, что хочу там учиться, но плата за обучение составляла 1250 долларов в год, в пять раз больше, чем в колледже. Мои родители сказали, что после получения степени бакалавра искусств смогу поступить в государственную школу. Но это означало еще четыре года колледжа, прежде чем смогу поступить в FIDM. Нетерпение и решительность заставили меня искать более быстрый способ, и им оказалась работа модели. Однако я настолько увлеклась этим делом, что забыла свою первоначальную цель – отправиться в FIDM.

И произношу вслух:

– Хочу пойти в школу дизайна одежды!

Беру трубку, бронирую билет на рейс и сажусь на первый самолет из Вегаса.

Парижское высотное здание, 1980 год

Институт дизайна и мерчандайзинга моды

Март 1981 года, Лас-Вегас, Лос-Анджелес

Я уставилась в иллюминатор самолета на пастельную пустыню, находясь в нервном возбуждении и перебирая в уме возможности. В Париже есть школа моды, но если поступлю туда, то никогда не вернусь в США и мне будет не хватать моих друзей.

В Нью-Йорке есть FIT, Технологический институт моды, но я опасалась, что у меня возникнет соблазн вернуться к работе модели, потому что она подобна наркотику и может вызывать привыкание. Без шуток. Взлеты высоки, падения глубоки. Итак, я возвращаюсь к первоначальной причине, по которой в первую очередь начала работать моделью: учиться в FIDM.

Когда я побывала в FIDM во время учебы в старшей школе, институт располагался в здании обшарпанного торгового центра. Теперь он занимает несколько этажей высотного здания в центре города. Женщина в приемной комиссии говорит мне, что плата за обучение составляет 4 500 долларов в год (это дорого по меркам 1981 года, но не для Аднана). Консультант сообщает, что школа ежегодно проводит для выпускников большой показ моделей одежды, на который приходят специалисты отрасли. Некоторые студенты устраиваются на работу прямо со студенческой скамьи.

Возвращаюсь в Вегас, чтобы рассказать новости Аднану. Он работает в постели, когда я влетаю в комнату.

– Я нашла школу, куда хочу пойти! FIDM. Это Институт дизайна и мерчандайзинга моды, там учат дизайну, рисунку и технологии кроя. Это прекрасно!

Надеюсь, что он разделит мой энтузиазм.

Аднан откладывает свои бумаги.

– Иди сюда, дорогая.

Он приподнимает простыни. Я сбрасываю сапоги и запрыгиваю.

– Это хорошая новость. А когда ты закончишь учебу, я смогу открыть для тебя модный дом в Париже, если захочешь. Вспомни, я помог Кензо[7].

– Я подсчитала: мне понадобится около десяти тысяч долларов на двухлетнюю программу гуманитарного колледжа, включая расходы на книги и жизнь.

Аднан подходит к сейфу у изножья кровати и вытаскивает две большие пачки купюр, обернутые бумажными лентами.

– Вот двадцать тысяч долларов. Этого тебе должно хватить на некоторое время. Никакой работы, пока учишься в школе, хорошо? Тебе нужно сосредоточиться на учебе. Еще тебе потребуется автомобиль. Могу ли я купить тебе дом недалеко от школы?

– Нет, нет, и так уже слишком много.

Он возвращается в постель.

– Тебе понадобятся деньги на то, что покупают девушки, например помаду, – хихикает он.

Я прильнула к его шее, положив голову ему на плечо, и погладила его волосатую грудь в разрезе тауба.

– Не могу поверить, что ты делаешь это для меня.

Слезы катятся по моему лицу и капают на него.

Позже, когда возвращаюсь в свою комнату, я смотрю на деньги: две большие пачки хрустящих стодолларовых купюр, каждая из которых обернута узкой бумажной лентой. Пересчитываю купюры – сто банкнот в каждой пачке общей стоимостью 20 000 долларов. Никогда в своей жизни не видела таких денег. В воскресенье вечером, собираясь в аэропорт, засовываю пачки наличных в голенища моих черно-красных ковбойских сапог. У службы безопасности аэропорта обязательно возникнут вопросы, если они найдут их в моей сумочке.