Валтасаров пир. Лабиринт - [21]
— Может, хотите взглянуть?
— А почему бы и нет!
Вежливо, сдержанно подал он ей пальто. И пока она искала сумочку, зонтик и перчатки, наблюдал за нею. Странные люди эти артисты! Чего угодно он от них ожидал, только не того, что так трудно будет их увлечь.
Когда они спустились на лифте, Иоанна обнаружила, что потеряла перчатку.
— Она в коридоре, наверно, или у двери! — крикнула она вдогонку полковнику, который отправился на розыски.
Перчатка лежала под дверью. Венчевский нагнулся за ней, и тут, не заметив его в полутьме, на него налетела коридорная.
— Где пани из триста одиннадцатого? — Она так спешила, что едва извинилась. — Ее по междугородному вызывают из Катовиц!
— Из Катовиц?
— Из Катовиц! Из Катовиц!
— Пани, с которой я только что вниз спустился? — уточнил полковник.
— Да, да!
— Скажите, пожалуйста, что она ушла. Пусть позвонят через час.
Он не удержался и послушал, повторила ли она его слова.
Внизу Иоанна весело сказала, увидев перчатку:
— Спасибо, полковник! Вы прекрасно справились с заданием!
— Вы очень любезны! — поклонился Венчевский.
Перед гостиницей его ждала машина, они сели в нее, и по дороге он спросил:
— Анджей Уриашевич не родственник ваш случайно?
— Племянник мой. Мы вместе приехали из-за границы.
— Отлично! До войны он, кажется, учился в политехническом институте? Пусть непременно зайдет ко мне, у меня есть для него интересная работа. Мы ведь одноклассники!
Иоанна удивленно посмотрела на него.
— Сколько же вам лет, полковник?
— Ровно столько, сколько Анджею.
— Двадцать девять?!
Услышанное напомнило ей недавнее столкновение с полковником. Оно, видно, не давало ей покоя.
— Двадцать девять лет! — пожала она плечами. — А вы еще поучать меня беретесь, что нужно и не нужно нам, артистам, — мне, артистке, которая выступала, когда вас и на свете еще не было! Да, да, уже выступала!
Теперь он окинул ее удивленным взглядом.
— Быть этого не может!
— Еще как может! — Голос у нее повеселел. — Да я вам в матери гожусь! — воскликнула она со смехом.
— В матери?
— Вот именно! Я ведь четверть века назад из дома убежала с одним молодым красавцем из труппы Ральфа Кавальканти.
— Сколько же вам тогда было лет?
Она привычным жестом откинула назад свои красивые золотистые волосы.
— Шестнадцать! А ему двадцать один!
— Где же он теперь? — вырвалось невольно у полковника.
— Оставил сцену. Кажется, в санатории сейчас. Он был морфинистом, пил. У нас, у артистов, свои слабости есть.
Она произнесла все это легким, небрежным тоном, однако предпочла переменить тему.
— О чем это мы говорили?
— О том, что нужно артистам. Я утверждал: прежде всего идейные устои, а вы…
— Ладно, оставим это.
Неприятное чувство, которое ее преследовало с той минуты, когда она замолчала, сраженная доводом полковника, прошло. Должно быть, горестные воспоминания его оттеснили.
— Когда же мы наконец приедем? — спросила она.
— Уже приехали!
Машина круто развернулась. Венчевский подал Иоанне руку, и по перекинутой доске они вошли в недостроенное здание. Один коридор, второй, третий…
— Где же ваши залы? — тронула Иоанна за рукав идущего впереди полковника.
Наконец они добрались до свежепобеленных, еще пахнущих известью помещений. Иоанна шагами измерила их. В одном машинально потрогала палки: они были укреплены прочно, не крутились. Посмотрела, как с освещением. Все оказалось хорошо. Залы, в общем, ее удовлетворили, и полковнику стало даже неловко, словно он хвастается перед ней.
— Конечно, это не какой-нибудь дворец! — признался он чистосердечно. — Не какие-нибудь зеркальные залы!
— Ага, кстати! Артист во время репетиций и упражнений должен проверять свои движения в зеркале. Без зеркал никак нельзя!
Она подошла к свободной стене, где не было станков.
— Здесь должны быть зеркала. Большие, во всю стену, и правильно смонтированные.
И она стала подробно объяснять, какой они должны быть высоты.
— Когда партнер поднимает балерину, она должна видеть себя в зеркале. Понимаете?
— Понимаю. Зеркала будут такие, как вы хотите.
Полковник достал из кармана блокнот и карандаш.
Он записал ее пожелания, сверяясь с рекомендациями специальных журналов. Все полностью совпадало. Но умолчал, что зеркала уже заказаны, такие именно, какие нужно, — с большой поверхностью. Пусть чувствует себя хозяйкой, пусть знает: в устройстве этих залов есть и ее вклад.
— А раздевалка где?
Она помещалась направо по коридору.
— А здесь душ!
— О, смотрите-ка! Без душа всегда плохо, а тут целых пять кабинок!
— Шесть!
Не поверив на слово, она пересчитала и вернулась в первый зал.
— Бр-р! Как сыро! У меня все кости ломит. — Она поежилась. — В Париже во время оккупации у меня был тяжелый артрит. До сих пор дает о себе знать!
С этими словами перешла она в следующий зал, потом осмотрела все сначала. И главный зал с покатым полом, который похвалила. И классы, и раздевалки, и комнату для балетмейстера. Предоставленный себе Венчевский посмеивался. «Дрожит от холода, а не уходит, — подумал он. — Значит, клюнула!»
На улице Иоанна остановилась и, растирая руки, подняла глаза кверху. Она уже приняла решение и обдумывала теперь, как быть дальше.
— Прежде всего надо переговорить с министерством культуры и искусства. Они мне оплатили проезд из Парижа, номер предоставили в гостинице. Возможно, у них есть какие-то виды на меня.
"Лабиринт" (1960) - книга о Ватикане. Рассказывая историю хождения своего героя по мукам католического ведомства, Бреза дает яркую картину жизни Ватикана.
В книге "Стены Иерихона" действие происходит в канун второй мировой войны, автор показывает правящую верхушку буржуазной Польши 1926-1939 годов, дает точные социальные портреты представителей "санации", обнажает их эгоизм, нравственную нечистоплотность, интриги и личное соперничество, что привело Польшу к катастрофе 1939 года.
Кабачек О.Л. «Топос и хронос бессознательного: новые открытия». Научно-популярное издание. Продолжение книги «Топос и хронос бессознательного: междисциплинарное исследование». Книга об искусстве и о бессознательном: одно изучается через другое. По-новому описана структура бессознательного и его феномены. Издание будет интересно психологам, психотерапевтам, психиатрам, филологам и всем, интересующимся проблемами бессознательного и художественной литературой. Автор – кандидат психологических наук, лауреат международных литературных конкурсов.
Внимание: данный сборник рецептов чуть более чем полностью насыщен оголтелым мужским шовинизмом, нетолерантностью и вредным чревоугодием.
Автор книги – врач-терапевт, родившийся в Баку и работавший в Азербайджане, Татарстане, Израиле и, наконец, в Штатах, где и трудится по сей день. Жизнь врача повседневно испытывала на прочность и требовала разрядки в виде путешествий, художественной фотографии, занятий живописью, охоты, рыбалки и пр., а все увиденное и пережитое складывалось в короткие рассказы и миниатюры о больницах, врачах и их пациентах, а также о разных городах и странах, о службе в израильской армии, о джазе, любви, кулинарии и вообще обо всем на свете.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В антологию включены избранные рассказы, которые были созданы в народной Польше за тридцать лет и отразили в своем художественном многообразии как насущные проблемы и яркие картины социалистического строительства и воспитания нового человека, так и осмысление исторического и историко-культурного опыта, в особенности испытаний военных лет. Среди десятков авторов, каждый из которых представлен одним своим рассказом, люди всех поколений — от тех, кто прошел большой жизненный и творческий путь и является гордостью национальной литературы, и вплоть до выросших при народной власти и составивших себе писательское имя в самое последнее время.
В сборник включены разнообразные по тематике произведения крупных современных писателей ПНР — Я. Ивашкевича, З. Сафьяна. Ст. Лема, Е. Путрамента и др.
Проза Новака — самобытное явление в современной польской литературе, стилизованная под фольклор, она связана с традициями народной культуры. В первом романе автор, обращаясь к годам второй мировой войны, рассказывает о юности крестьянского паренька, сражавшегося против гитлеровских оккупантов в партизанском отряде. Во втором романе, «Пророк», рассказывается о нелегком «врастании» в городскую среду выходцев из деревни.