Вальс - [11]
О старая боевая дружба! О война! О окопное братство! На вас вся надежда. Ни на что другое надежды нет. Кооператив по спасению Веселовского от голодной смерти взаперти был создан. И действовал так успешно, что Веселовский, вместо того чтобы помереть, встал и пошел.
Чудо было настолько очевидным и сногсшибательным, что Веселовский привлек к себе внимание журнала «Огонек». Корреспондент «Огонька» наведался к Веселовскому, обнаружил, что он довольно-таки омерзительный старик, но однополчане-ветераны ему приглянулись, а Лиля, судя по откликам о ней все тех же однополчан, выходила и вовсе превосходным материалом.
Корреспондент «Огонька» решил ее разыскать и припереть как следует к стенке, с тем чтобы из нее получилась хорошая статья. С моралью в обществе не все обстояло благополучно. Нужны были удачные примеры, как положительные, так и отрицательные. Надо было поведать людям образцы для подражания, и чтобы уж не было совсем скучно, то выводить кого-нибудь к позорному столбу, не слишком часто, но достаточно регулярно.
Корреспондент «Огонька» нашел Лилю в плачевном состоянии на станции Фирсановка, в доме, который хозяйка сдавала целиком московским студентам. Лиля с дочерью снимали там угол, отгороженный ширмой от целой оравы молодых коблов, пивших водку в конце каждой недели и весело матерившихся каждый день с утра и до вечера. Лиля работала ночной уборщицей на станции. Характер у нее совсем испортился. У дочки тоже характер оказался подходящий. Она чуть что, так лезла драться. Как раз во время драки корреспондент «Огонька» и застал эту семейку.
Легко себе вообразить, что он про Лилю понаписал. Но неожиданно Лиля сумела извлечь из статьи в «Огоньке» пользу. Вместо того чтобы спрятаться после позорной статьи и не показывать носу на улицу, она взяла соответствующий номер журнала и отправилась по детским домам.
Она каялась, рассказывала всем, что жизнь была с ней слишком жестока, что, конечно, она ушла от инвалида, но жить с ним было совершенно невозможно: если бы он просто под себя ходил, но он же и морально давил, издевался. Он хотел Лилю из квартиры выжить. Он был паханом и к нему с улицы приводили девок; Лиля от них триппер подцепила. Два раза. Ну можно ли было так дальше существовать?
В трех детских домах директора на этот вариант не купились. Может, и купились бы, но у них детские дома были переполнены: коек не хватало; Москва — большой город; столица мира.
Но в четвертом детдоме Лиле попалась директор-человек-женщина, и она поняла Лилину печаль и состояние. То ли у нее у самой молодость была трудная, то ли она Макаренко начиталась, но во всяком случае в этом детдоме были как раз свободные места. Впоследствии, впрочем, оказалось, что у директрисы родная дочь погибла, прыгая с парашютом на соревновании ДОСААФ, после чего старая училка увлеклась Толстым и полюбила детей, которых до этого просто ненавидела.
Так или иначе, директриса сказала Лиле оставить у нее дочь. Лиля это сделала и вздохнула свободно. Можно было начинать жизнь сначала.
Лиля завербовалась на три года в поселок Тазовское. Это было так далеко, что Лиля даже не могла себе представить такую страшную цифру — три тысячи или три миллиона километров — что-то в этом роде.
В Тазовском Лиля прожила то ли два, то ли все три года — она плохо считала и толком не запомнила — и уехала.
Она, может, и не уехала бы: были в крайней северной жизни приятные стороны, например, в избах было тепло. Снаружи было холодно — это правда. Тем приятнее было тепло изб; поселенцы топили изо всех сил — это была их подлинная жизнь, в смысле топить квартиры.
Но однажды случилось так, что почтальон принес Лиле телеграмму. От этого Лиля сразу очнулась. До этого ей никто не писал. Она тоже никому не писала, так что все было нормально. Но тут вдруг, словно молния между глаз — телеграмма.
В телеграмме сообщалось, что дочь беременна. У Лили подкосились ноги, потому что она-то уж понимала, какие это сулит зверские хлопоты. Лиля поняла, что нужно ехать назад и разбираться с этим делом.
Она ехала в Москву с твердым намерением вцепиться дочери в волоса и выдрать у нее все волосы. В самолете ей даже на секунду приснилось, как она кладет дочь на обе лопатки и коленом выдавливает у той из брюха еённую беременность.
Но приехав и узнав детали, Лиля воспрянула духом, и у нее перед глазами встали другие, гораздо более жемчужные картинки. Виновником торжества оказался сын профессора Парамонова.
Профессор Парамонов был знаменитый на весь мир ветеринар. Он пестовал в свое время двух собачек, отправленных наукой в космос. Он спас от сапа лошадь, занявшую потом первое место на Олимпийских играх. Об этом писали в газетах. Кроме того, он спас от дизентерии болонку художника Яичникова, о чем газеты не писали, но вся Москва знала.
Сын же профессора Парамонова готовился пойти еще дальше. Он учился в Институте международных отношений на четвертом курсе и знал к этому времени четырнадцать иностранных языков в совершенстве.
Судьба в его отношении оказалась двуличной. Одной рукой она подарила ему хорошее происхождение и таланты, а другой рукой подсунула ему нашу Лилину дочь. Произошло же это так.
«…Бывший рязанский обер-полицмейстер поморщился и вытащил из внутреннего кармана сюртука небольшую коробочку с лекарствами. Раскрыл ее, вытащил кроваво-красную пилюлю и, положив на язык, проглотил. Наркотики, конечно, не самое лучшее, что может позволить себе человек, но по крайней мере они притупляют боль.Нужно было вернуться в купе. Не стоило без нужды утомлять поврежденную ногу.Орест неловко повернулся и переложил трость в другую руку, чтобы открыть дверь. Но в этот момент произошло то, что заставило его позабыть обо всем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Компания наша, летевшая во Францию, на Каннский кинофестиваль, была разношерстной: четыре киношника, помощник моего друга, композитор, продюсер и я со своей немой переводчицей. Зачем я тащил с собой немую переводчицу, объяснить трудно. А попала она ко мне благодаря моему таланту постоянно усложнять себе жизнь…».
«Шестнадцать обшарпанных машин шуршали по шоссе на юг. Машины были зеленые, а дорога – серая и бетонная…».
«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».
«… – Вот, Жоржик, – сказал Балтахин. – Мы сейчас беседовали с Леной. Она говорит, что я ревнив, а я утверждаю, что не ревнив. Представьте, ее не переспоришь.– Ай-я-яй, – покачал головой Жоржик. – Как же это так, Елена Ивановна? Неужели вас не переспорить? …».