Вальпургиева ночь. Ангел западного окна - [195]
— Ну-с, снова, значит, канули в зеленые воды. Обрывистые берега… Что-то я устал… Ага! Слышите? Нет? Это меня зовут!
С отмели, чуть прикрытой водой, спасательная команда на лодках доставила тела погибших… Только женщин — шофера унесло течением вниз. «Если кого эта река забрала, — сказал кто-то, — то уж не отдаст назад, утопленников не находят, они не всплывают на поверхность, остаются под водой, и река уносит их в море…»
Страшно вообразить, что, очутившись на дне, я опять встретил бы карикатурное подобие моего покойного кузена Джона Роджера и тот пялился бы на меня мертвыми пустыми глазницами…
Но страшней другая мысль — правда ли произошел несчастный случай? В грудь княжны был вонзен кинжал Джейн. Сердце поражено насмерть. Что же, что там разыгралось? Неизвестность жестоко терзает меня.
Я убеждаю себя: автомобиль летел на бешеной скорости, с разгона рухнул вниз, при ударе кинжал вонзился в тело…
Долго, долго смотрел я, сам — безжизненный труп, на мертвых. У Джейн лицо тихое, умиротворенное, словно моя любимая мирно уснула. Неброское, потаенное очарование, трогательная, нежная красота моей Джейн так глубоко ранит мне душу, что даже плакать я не могу, только шепчу: «Святой ангел-хранитель, укрепи мой дух, чтобы я мог это вынести…»
Между бровями княжны пролегла резкая вертикальная морщина. Строго поджатые губы будто сдерживают крик мучительной боли. Лицо как живое — кажется, вот-вот она откроет глаза. На сомкнутых веках играют блики и тени от листвы, колеблемой ветром… Или… Она приоткрыла, но тотчас опять закрыла глаза, испугавшись, что я замечу? Нет, нет, она мертва! В ее сердце кинжал!.. Позднее, мне кажется — прошли часы, напряжение и боль покидают ее лицо и все отчетливее проступают хищные, кошачьи, отвратительные черты.
Со дня похорон я не встречался с Липотиным. Но я знаю, он может явиться в любую минуту, потому что, прощаясь со мной у кладбищенских ворот, он сказал:
— Вот теперь-то все и начнется, уважаемый! И выяснится, у кого останется кинжал. Боритесь и, если можете, полагайтесь только на собственные силы… Ну а я всегда к вашим услугам. В надлежащее время загляну к вам, чтобы узнать, не требуется ли помощь. Между прочим, красные дугпа больше не желают со мной знаться. А это значит… — Он замолчал.
— Да… — отозвался я вяло, боль утраты буквально душила меня. — Да… Что значит?
— А то значит… — Липотин не договорил — выразительно чиркнул ребром ладони под подбородком.
Я встревожился, хотел спросить, о чем это он? Но Липотин уже скрылся в толпе людей, штурмовавших переполненные трамваи.
С тех пор я много раздумывал о его словах и странном жесте, но каждый раз вставал в тупик: было то наяву или старик антиквар мне привиделся? Разговор у ворот кладбища смешался в моей памяти с другими событиями, которые разыгрались в то время.
Давно ли я похоронил мою Джейн и рядом с нею, бок о бок, княжну Асию Хотокалюнгину? Неизвестно, да и как я могу это знать… Дней я не считал, не считал недель, месяцев, а может быть, уже годы прошли с тех пор? Бумаги и вещи в моем кабинете покрылись толстым слоем пыли, окна заросли грязью — и ладно, ведь мне все равно, живу ли я в городе, где родился, стал ли Джоном Ди и нахожусь в замке Мортлейк, вновь, точно муха, увязнув в паутине времени, ход которого для меня остановился. Изредка я ловлю себя на странной мысли: может быть, я давным-давно умер, просто раньше не понимал этого, может быть, лежу в могиле, рядом с обеими покойницами? Где подтверждения того, что я не умер? Конечно, из мутного зеркала на стене на меня взирает некое существо, возможно, это и есть я, только обросший косматой бородой и длинными волосами. Да ведь и мертвецы, наверное, видят себя в зеркале и тешатся иллюзией, будто все еще живы? Что мы знаем… может быть, мертвые считают живых людей — трупами?
Нет их, нет доказательств того, что я живой человек. Если, сосредоточившись, я стараюсь вспомнить тот день и час, когда стоял над двойной могилой, то вроде я с кладбища сразу вернулся сюда, домой, кажется, рассчитал прислугу, написал письмо старой моей экономке, в котором сообщил, что больше из отпуска она может не возвращаться, и назначил ей пожизненную пенсию. Но возможно, все это лишь пригрезилось. Возможно и другое — я умер, и в доме пусто.
Сомневаться не приходится лишь в том, что все часы в доме стоят: стрелки одних замерли на половине десятого, других — на двенадцати часах, в какое-то время остановились и все прочие часы, когда — не все ли равно… И еще, всюду паутина, всюду… Откуда так быстро набежали тысячи пауков… Так быстро, ведь прошло… Сколько же времени прошло, столетие? Или в жизни других людей это был один год? Не все ли равно, какое мне дело до времени?
Но чем я поддерживал свои силы с того скорбного дня? При этой мысли я вздрогнул. Наверное, потому, что, вспомнив, я буду знать, жив я или мертв. Я вспоминаю, вспоминаю, и понемногу всплывают туманные картины, подобные воспоминаниям во сне, мне видится, будто я ночью бродил по тихим переулкам нашего города, утоляя голод в сомнительных кабаках и трактирах, и даже встречал знакомых, друзей. Помню, они что-то говорили. Но отвечал ли и что отвечал, — не помню. Наверное, молча шел мимо, — нестерпимо больно было бы разбередить кровоточащую рану, вновь осознав утрату моей Джейн… Да, наверное, так: я свыкся с жизнью в царстве мертвых… царстве мертвого одиночества… Или со смертью свыкся… Впрочем, не все ли равно мне самому, жив я или умер?
«Голем» – это лучшая книга для тех, кто любит фильм «Сердце Ангела», книги Х.Кортасара и прозу Мураками. Смесь кафкианской грусти, средневекового духа весенних пражских улиц, каббалистических знаков и детектива – все это «Голем». А также это чудовище, созданное из глины средневековым мастером. Во рту у него таинственная пентаграмма, без которой он обращается в кучу земли. Но не дай бог вам повстречать Голема на улице ночной Праги даже пятьсот лет спустя…
«Ангел западного окна» — самое значительное произведение австрийского писателя-эзотерика Густава Майринка. Автор представляет героев бессмертными: они живут и действуют в Шекспировскую эпоху, в потустороннем мире. Роман оказал большое влияние на творчество М. Булгакова.
В фантастическом романе австрийского писателя Густава Майринка (1868-1932) сочетание метафизических и нравственных проблем образует удивительное и причудливое повествование.
В состав предлагаемых читателю избранных произведений австрийского писателя Густава Майринка (1868-1932) вошли роман «Голем» (1915) и рассказы, большая часть которых, рассеянная по периодической печати, не входила ни в один авторский сборник и никогда раньше на русский язык не переводилась. Настоящее собрание, предпринятое совместными усилиями издательств «Независимая газета» и «Энигма», преследует следующую цель - дать читателю адекватный перевод «Голема», так как, несмотря на то что в России это уникальное произведение переводилось дважды (в 1922 г.
Произведения известного австрийского писателя Г. Майринка стали одними из первых бестселлеров XX века. Постепенно автор отказался от мистики и начал выстраивать литературный мир исключительно во внутренней реальности (тоже вполне фантастической!) человеческого сознания. Таков его роман «Белый Доминиканец», посвященный странствиям человеческого «я». Пропущенные при OCR места помечены (...) — tomahawk.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник историй по циклу Адепты Владыки. Его можно читать до истории Бессмертного. Или после неё. Или же вообще не читать. Вам решать!
Роман можно охарактеризовать как социальную драму. Время действия — сегодня. Место — небольшой подмосковный городок, работавший когда-то на градообразующем предприятии — деревообрабатывающем комбинате. Затем рейдерский захват, перепрофилирование на выпуск «химии». Новый хозяин, некто Осевкин, бывший бандит, подчинивший себе не только предприятие, но и весь городок, уже полгода не платит своим работникам зарплату. Страх и безволие царят среди жителей городка. Однако конфликт назрел, но проявился он всего лишь в написании на стенах частных гаражей и стене комбината угрозы в адрес хозяина, что если тот не заплатит, то… В это же время на комбинат приезжает «ревизор» от истинных хозяев комбината, обосновавшихся на Западе.
Не успел разобраться с одними проблемами, как появились новые. Неизвестные попытались похитить Перлу. И пусть свершить задуманное им не удалось, это не значит, что они махнут на всё рукой и отстанут. А ведь ещё на горизонте маячит необходимость наведаться в хранилище магов, к вторжению в которое тоже надо готовиться.
Это роман о простых вещах, которые лежат в основе всего сущего: о жизни и страсти, ненависти и лжи во спасение, надежде и вере… Эта книга о поиске своего предназначения, совершении роковых ошибок, о создании своей индивидуальной судьбы. Искать принца, а найти дьявола в человеческом обличий, жаждать космической любви, а обрести вселенское одиночество — все это вполне удается главной героине, вокруг которой закручивается водоворот необычайных событий.«Танец с жизнью» — одна из немногих современных книг, написанная в жанре экзистенциальной прозы, одна из самых пронзительных женских историй о любви.
Молодая женщина, красивая и смелая, перешла дорогу собственному счастью. Марину оставили все —муж, друзья, кредиторы. Единственная надежда— она сама... Роман «Ведьмы цвета мака» — история с голливудской интригой, разворачивающаяся в современной Москве. Здесь есть всё — и секс в большом городе, и ловко схваченное за хвост время становления русского капитализма, и детективный сюжет, и мелодраматическая — в лучших традициях жанра — коллизия.