Валерочка - [9]

– …Я вон ту трахнул, – хвалился Игнат, показывая пальцем на Катю Моисееву через стекло.

– Класс, – завистливо обрадовался Кудрявость, оттирая белила от майки.

Тарас с видом умудрённого опытом мужика, покивал одобрительно головой.

– А чё она тут сидит? – спросил Кудрявость.

Игнат пожал плечами.

Катя Моисеева сидела на скамеечке у шестого корпуса, глядя то на балкон ребят, то на входную дверь корпуса. Она была в той же самой прозрачной синтетической кофточке. Вспотела. Нетерпеливо ёрзала, ковыряла ногой песок.

– Не отвяжется теперь, – спрогнозировал Тарас. Игнат нахмурил брови.

– Шмара какая-то, – неуверенно оценил Кудрявость, минуту подумав.

– Сосала? – солидно бросил Тарас.

– Да, то есть, нет, – замялся Игнат. – Не, не сосала, – признался откровенно.

Катя оглядела окна корпуса, поудобнее устроилась. Видно было, что собирается сидеть до тех пор, пока не Игнат не выйдет.

– Что делать будешь? – ехидно сощурился Тарас.

– Не знаю…

Игнат злился. Ему не надо было, чтоб Катя Моисеева бегала за ним и думала, что он её любит. Даже ради второго раза не мог позволить ей виснуть на себе. Противно. «Вот тебе и секс, – подумал он. – Мдя…».

– А Клара? – вдруг вспомнил он.

– А чё Клара… – поморщился Тарас. Хотел, видимо, прихвастнуть, но неожиданно для себя сказал честно: – Говорит: «Пошёл на хуй»… Прямо так… Я и ушёл. Даже не лез целоваться…

– Хм… – сочувственно помычал Кудрявость. – Ну, идём…

Они вышли в коридор и спрыгнули на улицу через балкон малышни. С противоположной стороны от входа. Катя осталась ждать.

Ирка валялась на пляже, рядом ели виноград Полинка, Олеся и Оля Клюева. О мальчиках не говорили. Ирка наковыряла со дна крабов и теперь Оля Клюева брезгливо переворачивала их палкой.

Олеся смотрела искоса на крупного мальчика в синих трусах: пол лица у него было замотано бинтом. «Нда-а… – тянулось в голове. – Фантомас. С ума тут все посходили что ли?»

Мальчик сидел на песке с гитарой, пощипывал её и пел:

– Перемен!… Мы ждём перемен!…

Вокруг полулежали другие мальчики, поменьше. Пили газировку «Банан» и расслабленно слушали. Один, самый маленький, но не младший, подмигнул Олесе. Она зарделась.

Тогда он подполз, как ящерица, дурашливо улыбаясь. Оглядел девчонок и весело сказал:

– Меня зовут Гена!

– Крокодил что ли? – без интереса отозвалась Ирка, вдавливая сигарету в песок.

– Сама ты крокодил, – обиделся Гена.

Полинка засмеялась. Её смех примирил Гену с Иркиной грубостью.

– Ой, что это у вас? – воскликнул он, указывая на крабов. Воскликнул совсем по-детски, губы с трещинками расползлись в улыбке.

– Крабы! – важно ответила Оля Клюева и сделала вид, будто совсем крабов не боится.

– Ребя! – крикнул Гена в сторону мальчика с гитарой. – Тут крабы!

«Ребя» завозились на песке, встали, подошли вразвалочку. Все сплошь с томными взглядами. Один Гена улыбался доверчиво, встряхивая вороным чубом. Он и начал всех представлять.

– Это Тёма, это Пузатый, а это Дыня!

– А что у Дыни с лицом? – поинтересовалась Ирка.

– Упал об скамейку, – ответил Дыня нехотя.

– Смотри-ка, – Ирка усмехнулась краем губ. – Все вдруг попадали на скамейки…

Гена крутил головой, как ворона.

У Лидии болела голова. Она лежала на кровати и тупо глядела в потолок. Потом решила разобрать документы на детей. Взяла папку, в ней были аккуратно сложены паспорта, свидетельства о рождении и деньги. «Крюкова Ирина Александровна…» Лидия вспомнила: вчера приходила, попросила выдать сто рублей. Потом сидела на кровати, вывернув шею. Лидия хотела спросить, в чём дело, но постеснялась. Неловко лезть.

«Митников Игнат Сергеевич…». Лидия не сомневалась: это он, Митников, размалевал стену. Комендантша задохнулась от злости. Белые буквы на тёмно-синем фоне бросались в глаза всем идущим с пляжа. К тому же комендантша знала английский.

Лидия потянулась за минеральной водой. Папка покосилась и документы съехали на пол с лёгким шорохом. «Чёрт…». Наклонилась, подобрала.

«Сеткин Валерий Юрьевич…». Лидия хотела было закрыть свидетельство, но внезапно остановилась. В глаза бросилось: «отец – Сеткин Юрий Фаддеевич». Что-то зашевелилось в мозгу, как червячок пролезала догадка. Неожиданная, неприятная… Юрий Фаддеевич. Отчество редкое, запоминающееся… И тут как рукой по лбу: Юрий Фаддеевич Сеткин – зам. директора завода… Того самого завода, который выделил льготные путёвки и Митникову, и Еремееву, и Крюковой… Значит, и своё чадо Юрий Фаддеевич отправил в лагерь греться на солнышке и кушать фрукты, хотя запросто мог бы и в Швейцарию… А тут по недосмотру Лидии сын, вместо того, чтобы беззаботно отдыхать, подвергается систематическим избиениям. Лидия похолодела. Закрыла свидетельство, легла на кровать. «Господи, господи…»

– Манда! – весело, как злобный карлик, корчился Коля Ёжиков…

Валерочка теперь чаще всего выходил в город из лагеря и ходил по узким тихим улицам, заросшим виноградом и грецким орехом. Днём народу почти не было, только изредка попадались мальчишки в мокрых трусах и девчонки с сумками. Из сумок торчал лук. Валерочка ходил, засунув руки в карманы шортов. Рассматривал «крутые» дома, похожие на замки. Заглядывал в игровые салоны. Там громоздились старые телевизоры «Рекорд» и лежали обшарпанные пластмассовые Sony Playstation.