Валентин Пикуль - [129]
Цари, конечно, раньше жили для себя, но о народе тоже не забывали. Вспомни — какими словами начинала утренний приём Екатерина Великая? Вот именно… Она спрашивала о том, каковы цены на хлеб, рыбу, соль. И если они были выше установленных, нарушения устранялись и те, которые «думают только о том, как деньги народные поместить в швейцарские банки, подвергались наказанию. Вот так-то!..
Ещё позже Валентин совсем разуверился в Горбачёве, подведя итог рухнувшим надеждам категоричными словами:
— Присмотришься поближе, вдумаешься поглубже, и становится понятно, что такой же болтун, как и предыдущие, только помоложе да похитрее…
Рукопись романа «Каторга» перед публикацией подверглась троекратному рецензированию:
Старшим научным сотрудником Института Дальнего Востока АН СССР, кандидатом филологических наук К. Черевко; кандидатом исторических наук капитаном 2 ранга В. Доценко; В. Кукушкиным (должность и учёная степень не указана).
В. Доценко указывал на недостаток рукописи: «В нём (романе. — А. П.) со всеми подробностями описан уголовный мир, его дикие нравы, роль же политкаторжан в истории Сахалина показана слабо. Этот серьёзный недостаток снижает историческую ценность романа».
Были высказаны рецензентом и добрые пожелания автору: «Для правильного понимания читателем описываемых событий необходимо солидное предисловие…»
Все рецензенты рекомендовали рукопись к печати, в частности, рецензент К. Черевко писал:
«С точки зрения художественной роман, на наш взгляд, написан в свойственной писателю блестящей форме, остросюжетная фабула сочетается с великолепным знанием литературного и нелитературного языка.
Не вызывает сомнения, что идейная направленность произведения (демократизм и патриотизм), будет иметь большое воспитательное значение так как она представляет собой развитие лучших традиций русской (Чехов, Дорошевич) и советской литературы.
Поражает умение писателя «вживаться» в события почти вековой давности и пропускать их через своё обобщённое художественное видение, совпадающее с основными направлениями исторического процесса».
Рецензент даёт справку о разрешении «Сахалинского вопроса» в августе 1945 года. «Юридически, с японской стороны он был “разрешён” в 1951 году по Сан-францисскому договору. Ст. 2. Япония отказалась от всех прав правоос-
В настоящее время международно-правовой основой “Сахалинского вопроса” являются решения союзников по антифашистской коалиции — Каирская и Потсдамская 1943 и 1945 годов, Ялтинское соглашение 1945 года, Сан-францисский мирный договор 1951 года и совместная декларация СССР и Японии 1956 года».
Роман «Каторга», написанный в преддверии 1986 года, злободневен и сейчас, ибо в наши дни всё более настойчиво и деловито, чем несколько лет тому назад, начинают затеваться Японией разговоры об островах Курильской гряды.
Таких далёких, и таких близких нашему сердцу…
Очередная ночь (с 9 на 10 января) ознаменовалась рождением миниатюры — «Приговорён только к расстрелу».
Следующая ночь — опять работа над новой миниатюрой. Я не на шутку взволновалась: сколько же можно?
Очень обрадовал Валентина приезд А. В. Серёгина. Александр Васильевич рассказал, что газета «Советская Россия» решила провести заочную читательскую конференцию по творчеству Пикуля. Валентин Саввич выразил сомнение по поводу состоятельности такого мероприятия. Но конференция была начата, точнее — объявлена. И в адрес Пикуля в связи с этим начали поступать письма.
Много писем… Всяких… и добрых, и злых.
Вместе с Серёгиным они совершили вояж по городу, зашли в мастерскую к Юрию Даниловичу Вовку. Подаренная Юрием Данилычем картина и остальные его работы вызвали неподдельное восхищение гостя.
Посетили Музей истории медицины, где Пикуль приобрел две книги и сразу после отъезда Серёгина сел за их освоение.
«Проветрившись» таким образом, Валентин Саввич 17 января начал вычитывать, дорабатывать, править и перепечатывать вновь испечённую «Каторгу».
За первые два дня отработано 52 страницы. В таком темпе шла доводка романа целую неделю без перерыва. 25 января Валентин Саввич встал из-за стола и упал на пол.
С трудом устроила его на кровати, вызвала врача. Владимир Корнеевич Малышко, следивший за здоровьем Пикуля, констатировал неутешительный диагноз: гипертония, давление 220 на 160, микроинсульт.
На работу не хожу, сижу с Валентином — у него постельный режим. Вставать сам боится, необходимые короткие прогулки по квартире совершает, только опершись на моё плечо.
29 января — Валентину получше, но, скорее всего, просто делает вид. Приехал директор из «Советского писателя» Леонид Иосифович Трофимов с двумя дамами. Валентин Саввич встал с постели, но гостеприимство далось ему с большим трудом.
Две последующие недели потребовалось для того, чтобы болезнь отступила до рубежа, позволяющего безбоязненно, не торопясь ходить по комнате и садиться в кресло.
