Валентин Пикуль - [128]
Пикулю герой понадобился именно таким, «каким однажды явился передо мною, и мне часто делалось жутко, когда он хищно вглядывался в меня через решётки тюрем своими жёлтыми глазами, то пугая меня, то очаровывая…».
В Полынове — этом «сверхчеловеке» добрые черты характера преобладают над дикостью и варварством. Более того, в него влюбились многие читатели, о чём сообщали автору в письмах.
Хочется остановить внимание читателя ещё на одном образе романа «Каторга» — Корнее Землякове, которому автор явно симпатизирует: его герой прошёл все круги ада и принял мученическую смерть от захватчиков. Это тоже вымышленный герой, но этим образом автор хотел сказать: такими были и остались русские люди.
Вживаясь в ту эпоху и обстановку, Пикуль изучил блатной язык каторжан.
Проснувшись однажды ночью от разговора в кабинете, я была поражена «диалогом» Пикуля со своим героем. Было не просто страшно — было жутко, особенно после неожиданного появления в дверях Валентина. Небритый, остриженный под машинку, в полосатой пижаме, сгорбленный, переваливающейся с ноги на ногу походкой, не обращая на меня никакого внимания, он проследовал в кухню за чаем. Войдя в кабинет, я не выдержала и спросила:
— Кто же ты на самом деле? Может, правда каторжник?
— Да, я действительно каторжник, — на короткое время вернулся в «нашу эру» Пикуль, — только у меня «сладкая каторга», я сознательно обрекаю себя на это…
Год подходил к своему завершению.
30 декабря в сопровождении своих наставников-педа-гогов из Института гражданской авиации Пикуля навестил сирийский студент. Сын переводчика привёз Валентину Саввичу только что вышедшую в Сирии книгу Пикуля «Последние ночи шайтана» (так в переводе на арабский стал называться роман «У последней черты»). Кроме книг Валентину Саввичу были преподнесены подарки от министра обороны Сирии генерала Тласса, на личные средства которого и было осуществлено это издание. Пикулю было интересно узнать, что книга пользуется в Сирии большой популярностью и большим спросом. Министру обороны, переводчику и его сыну были презентованы ответные подарки.
31 декабря трудолюбивый «каторжник» не заметил, когда 1986 год вступил в свои права…
Послесловие к «Каторге»
Напряжённый, но размеренный творческий ритм, абсолютно не задетый красным листком календаря, продолжался и в новом году.
Пикуль огорчался, что не сумел закончить роман к Новому году.
7 января утром я поспешила в холл за своей привычной утренней почтой. На столе лежала записка.
Только я могла понять её смысловую напряжённость. У автора записки не осталось сил ни на то, чтобы написать обращение ко мне, ни на то, чтобы поставить подпись: «ВСЁ13.30».
Но мне было ясно, что в этом кабинете, с окном на восход, Пикуль сегодня ночью закончил свой новый роман.
Когда я пришла с работы, Валентин Саввич всё ещё спал.
В котором же часу он лёг?
А это не важно, я не стала его будить — не надо тревожить первый сон «на воле».
Проснулся он сам и первые свои слова объединил в такую фразу:
«Да… В “Каторге” как будто меня водили по этапам, но ия…. провёл многих».
Затем пытался читать мне главы из книги, но я проявила настойчивость в желании вычитать роман самой. Под этим предлогом я хотела, кроме того, дать передышку писателю, помочь Валентину Саввичу быстрее выйти из тяжёлой каторжной атмосферы событий произведения.
Вычитка, доработка, перепечатка могут подождать.
В следующий вечер я, конфисковав у автора рукопись, предалась захватывающему чтению.
— А где подробнее почитать о королеве? — поздно вечером (а скорее ночью) войдя в кабинет, спросила я Валентина.
— Нигде. — Пикуль приподнял брови. — Этот образ я создал сам, чем и горжусь. Поговорим о нём потом, иди читай, королева, я не хотел бы сейчас отвлекаться.
И писатель склонился над своим столом…
В эту ночь, с 8 на 9 января, Пикуль написал миниатюру «Полёт шмеля над морем» (14 страниц), которая была начата, но не пошла, в 1985 году. В ней он приветствовал встречу Горбачёва с Рейганом, надеясь на взаимопонимание, миролюбие и взаимовыгодные экономические отношения. В первой публикации миниатюры о встрече говорилось конкретно. Впоследствии, разочаровавшись в Горбачёве, Валентин убрал этот эпизод.
Пресловутая перестройка негативно влияла на сознание и психику писателя. Если раньше он приобщался к политике путём просмотра телевизионных программ «Время» и «Международная панорама», то теперь Валентин всё чаще и чаще брался за газеты «Советская Россия», позднее «Аргументы и факты», латышские газеты на русском языке…
В один из самых обыкновенных дней, слушая выступление Горбачёва, вдруг взорвался:
— Что он всё талдычит: перестройка, новое мышление. Мне-то это зачем? Я всю жизнь вкалываю по 14–16 часов в сутки и не собираюсь перестраиваться. Это им, бездель-никам-партократам, надо. Так и решили бы без лишнего шума между собой, мол, прекращаем болтовню — садимся за работу. Или вот «новое мышление» — какую чушь придумали. Мышление у человека или есть, или его нет. Изменить сознание и образ мышления можно только двумя способами: быстро — хирургическим методом, вставив другие мозги, или постепенно — в процессе смены, может быть, не одного поколения. А по команде «ать-два» такие вещи не делаются. Попомни мои слова:
Джон Лили (John Lyly) - английский романист и драматург, один из предшественников Шекспира. Сын нотариуса, окончил Оксфордский университет; в 1589 году избран в парламент. Лили - создатель изысканной придворно-аристократической, "высокой" комедии и особого, изощренного стиля в прозе, названного эвфуистическим (по имени героя двух романов Лили, Эвфуэса). Для исполнения при дворе написал ряд пьес, в которых античные герои и сюжеты использованы для изображения лиц и событий придворной хроники. Песни к этим пьесам были опубликованы только в 1632 году, в связи с чем принадлежность их перу Лили ставилась под сомнение.
Это не полностью журнал, а статья из него. С иллюстрациями. Взято с http://7dn.ru/article/karavan и адаптировано для прочтения на е-ридере. .
Школьник, студент, аспирант. Уштобе, Челябинск-40, Колыма, Талды-Курган, Текели, Томск, Барнаул…Страница автора на «Самиздате»: http://samlib.ru/p/polle_e_g.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.