Валенсия и Валентайн - [74]

Мы встретились дважды; мы дважды влюблялись – один раз в идею, а другой – в реальность друг друга. Мы были счастливы в браке четыре года, четыре лучших и самых полных приключений года в моей жизни. Он подарил мне сына.

Однажды он исчез, и я больше никогда его не видела, но я все еще жду, и у меня все еще есть большая надежда. Вот и вся наша история любви.

Что касается девушки в зеленой куртке: после того я больше никогда ее не видела.

Возможно, она перестала следить за мной, или я просто была слишком отвлечена поисками мистера Валентайна, чтобы искать кого-то еще.

Глава 29

– Валенсия, – Луиза сидела, ссутулившись, в кресле, теребила нитку в юбке и выглядела разочарованной, но в то же время рассеянной, – мы несколько раз говорили о важности постоянного приема лекарств. Не когда-нибудь, не только тогда, когда вам этого хочется. Вы можете рассказать мне, что случилось?

Сутулость у Луизы совсем не такая, как сутулость у Грейс. Грейс – это углы, острые выступающие плечи и агрессивная поза, она как модель с обложки журнала. Луиза, когда сутулится, выглядит так, словно из нее выпустили воздух.

– Я не знаю, – ответила Валенсия. – Однажды я просто забыла их принять, а потом мне показалось… как-то глупо начинать все сначала.

Луиза кивнула. Она не сердилась. Она, наверное, часто это слышала.

– Да, ладно. Вообще-то я часто это слышу. – Она потерла вылезшую нитку и сердито на нее посмотрела. – Но все же. Вы должны подавить это чувство. Это все равно что снять гипс до того, как кость срастется. Вы должны понимать, что врачи – что я – не стали бы держать вас на лекарствах, если бы вы в них не нуждались. Думаю, вы прекрасно это знаете.

Валенсия кивнула в ответ.

– О’кей. Не хочу терять время зря и повторять известное. У вас есть еще что-нибудь, о чем вы хотели бы поговорить сегодня?

– Нет, – машинально ответила Валенсия, но отчаяние заставило ее остановиться и сказать правду: – То есть да. Есть. Просто я не думаю, что лекарство действует, – или, может быть, оно действует, но его недостаточно или оно не того типа. Я думаю, что у меня галлюцинации. И думаю, что они начали появляться еще до того, как я перестала принимать лекарства.

У Луизы тонкие губы, и когда она сосредоточивалась на чем-нибудь, они почти исчезали.

– Хм, – промурлыкала она через ту полоску, где должны были быть ее губы. – Интересно. Зрительные галлюцинации? Слуховые?

– Не знаю, – сказала Валенсия. – Понимаете, в том-то и дело! Я не знаю! Откуда мне знать?

– Да, интересно. Расскажите мне об этом.

Расскажите мне об этом. Как будто это так просто. Как будто Валенсия могла взять и указать на то место в ткани ее собственной жизни, где без ее ведома вшит материал сверхреальности.

– Я думаю… Дело в том, что я каждый день в течение нескольких месяцев разговаривала с одним парнем, а потом, на днях, вдруг поняла, что его не существует… – Она взглянула на Луизу, чтобы увидеть ее реакцию, но Луиза никак не реагировала. – Он пурпурный монстр с дисковой пилой вместо зубов.

Луиза наконец-то оживилась:

– Интересно. Дисковая пила?

– Нет, – смущенно сказала Валенсия. – Извините. Я… пошутила. Или что-то в этом роде.

Луиза не засмеялась.

– То есть никакого монстра и никакой дисковой пилы?

– Ничего такого.

Луиза разочарованно вздохнула, и Валенсию это равнодушие слегка задело.

– В любом случае я вообразила себе этого парня. И я вроде как… Я вроде как влюбилась в него. – Она почесала бровь; все это выглядело унизительно. – В общем, я не знаю. По-моему, это так же странно или даже более странно, чем история с монстром.

– Ничего странного, – сказала Луиза.

Это ты странная, подумала Валенсия.

– Хорошо, но что все это значит? Откуда мне знать… что вы действительно существуете? А как насчет Грейс?

Валенсия поняла, что обращается к той Луизе, которая Тыквенная Голова. К горлу подступила волна паники, и она закашлялась. Луиза подала чашку с водой, и Валенсия с благодарностью выпила, хотя вкус у воды был такой, словно ее взяли на пробу из плавательного бассейна.

– Хорошо, – сказала Луиза, наконец-то встретившись с ней взглядом. – О’кей, давайте поговорим об этом. Вам не нужно беспокоиться. Мы с этим разберемся. Вы полагаете, что у вас психотический срыв.

Валенсии это не понравилось. Она не знала, что это значит, но звучало ужасно. Мне не нравится эта формулировка, Луиза.

– Я не знаю… не знаю. Не думаю… Я не думаю, что дело в этом. Мне просто… интересно…

– Есть ли вероятность, что этот человек реален, или вы абсолютно твердо знаете, что это не так? Случилось ли что-нибудь, что доказало бы вам, что он галлюцинация?

– Ну, мелочи. Как…

Луиза наклонилась вперед и остановила Валенсию, подняв палец.

– Хорошо, одну секунду. – Она полистала какие-то бумаги на своем столе. – Я прочту вам кое-что вслух. – Она подняла подбородок и нахмурилась, глядя на страницу перед собой. – «Беспокоится о том, что плита загорится, если ее не проверить перед выходом из квартиры. Навязчиво беспокоится, вынуждена постоянно проверять плиту, вплоть до того, что опаздывает на работу или раньше времени возвращается домой, чтобы проверить… заставляет ее отвлекаться от работы, вызывает приступы паники и острую тревогу». Это ты, верно?