Валенсия и Валентайн - [73]

Мы добрались до машины, и наш гид помог мне подняться, но когда я обернулась, то увидела, что мистер Валентайн не последовал за мной. Я позвала его, но он был занят. Какая-то истеричная молодая женщина бегала от джипа к джипу, очевидно в поисках группы, с которой приехала. У меня отвисла челюсть, когда я увидела ее лицо, которое впервые за эту поездку не было скрыто ни волосами, ни капюшоном зеленой куртки. Это была девушка с моста.

Мистер Валентайн похлопал ее по плечу, подвел к нашему джипу и помог забраться на последнее свободное место, прямо передо мной. Потом поймал мой взгляд и ободряюще улыбнулся.

Дверца захлопнулась, и я вскрикнула и попыталась привлечь внимание водителя:

– Прошу прощения? Эй! Мой муж все еще где-то там…

– Да, мэм, мы знаем, – сказал он, обращаясь ко мне так, как будто я нервничала из-за длинной очереди в банке. И голос у него был такой, какой записывают для службы поддержки клиентов. – Нам сейчас не до того, кто в какой машине едет. Мы просто хотим вернуться в Уюни как можно быстрее. О нем позаботятся, не беспокойтесь, но, похоже, у нас здесь намечается довольно сильный красный дождь, и вести машину, когда не видишь, куда едешь, нелегко. – Он тоже был спокоен, даже улыбался.

Все были так спокойны.

Машина рванулась вперед и последовала за конвоем в направлении городка. Буря последовала за нами – стена красной пыли, печально известной как красный дождь. Ветер завыл, и темно-красные облака наконец нагнали нас. Все окна моментально покрылись пылью и стали коричневыми. Мы как будто провалились под землю.

Я знала, что о мистере Валентайне позаботятся, но не могла остановить слезы, которые текли и текли по моим щекам. Я смотрела на спину сидевшей впереди девушки. Знала ли она, что я здесь? Как она могла этого не знать? О совпадении не могло быть и речи; я знала это с самого начала. В момент головокружительного безумия я даже подумала, не сама ли преследую ее.

Пожилая женщина на соседнем сиденье похлопала меня по ноге.

– Не волнуйтесь, дорогая, – проворковала она. – Этот молодой человек, похоже, очень хороший водитель. Такие бури случаются здесь постоянно, так мне сказали. Просто никому не хочется быть застигнутыми ими. Никогда не знаешь, как сильно они разбушуются или как долго продержатся. – У нее был сильный акцент. Я была почти уверена, что она с юга Соединенных Штатов. Я посмотрела на ее изящную, усыпанную веснушками руку на моем колене. Мне хотелось крикнуть: «Кто ты такая? Если бы вас здесь не было, мистер Валентайн был бы со мной!» Но вместо этого я только сказала:

– Да, знаю. – Хотя ничего я не знала.

Когда мы вернулись в Уюни, который не пострадал от бури, я вышла из своей машины и стала ждать мистера Валентайна, забыв в спешке о девушке в зеленой куртке.

Он не появился.

Даже после того, как подъехала последняя машина, я все еще надеялась, что эта не последняя, что будет другая.

Я стояла там и ждала целую вечность.

Не хочу расписывать, как провела последующие недели. Через несколько дней после того, как шторм утих, в пустыню направили поисковую команду. Мне сказали, что посольство прислало вертолет, но потом местные жители говорили, что это, вероятно, всего лишь утешительная ложь.

Было проведено расследование в отношении компании, чья халатность привела к его исчезновению. А потом никто больше уже не мог ничего сделать.

Осталась только я одна.

После всего случившегося я пробыла в Боливии месяц. Иногда отправлялась в пустыню с туристической группой, чтобы самой поискать его. Иногда стояла посреди соляной равнины. Вскоре после большой бури она высохла, как всегда в это время года, превратившись в огромную белую пустошь.

Иногда я просто бродила по городку Уюни с мокрым от слез лицом. Думаю, я стала чем-то вроде местной достопримечательности, но мне ни до чего не было дела.

Через некоторое время в Уюни прилетела моя мама и отвезла меня обратно в Канаду. Она хотела, чтобы я осталась с ней, но я поспешила домой.

Я вернулась в нашу квартиру, которая была точно такой, какой мы ее оставили, и я села на пол, вывалила все бумажки из своего рюкзака и прочитала каждую, как будто они были подсказками, как будто они могли сказать мне, где мистер Валентайн. Потому что горе заставляет тебя верить в самые странные вещи, заставляет искать смысл там, где его нет.

Я родила нашего ребенка, мальчика, через семь месяцев после исчезновения мистера Валентайна, и в каком-то смысле это было похоже на то, как если бы мне вернули моего мужа. Поразительно, как много есть способов вернуть того, кто дорог.

Я не верю, что он мертв. Он пропал без вести, а это не что-то окончательное, как смерть. Я уверена, что он цел и невредим, но потерял память – может быть, ударился головой? Он в каком-нибудь хорошем месте. Он знает, что ждет кого-то, но не знает, что это я. Когда-нибудь он вспомнит название нашей улицы, номер нашего телефона, что-нибудь еще, и найдет меня. Я знаю, что принимаю желаемое за действительное, но точно так же, приняв желаемое за действительное, мы когда‐то нашли друг друга. Принимать желаемое за действительное – это прекрасно.