В Зоне и её окрестностях - [14]

В чувство привел холод. Сталкер с удивлением осознал, что пришел в себя стоя. Колени дрожали. Руки безвольно повисли вдоль туловища, спина сгорбилась. Шлаг попытался выпрямиться, но не смог. Тело не подчинялось. Он попробовал поднять руку, это тоже не удалось. «Контролер!» — промелькнула жуткая догадка. Шлаг в ужасе задергался, пытаясь выполнить хоть какое-то движение, хотя бы упасть лицом вниз на асфальт. То есть это ему показалось, что он задергался. На самом деле тело стояло неподвижно, слегка покачиваясь на дрожащих ногах. К тому же сталкер был голым. «Жрать собрался, вот и приказал раздеться». Шлаг задергался сильнее, бесполезно, подчинялись, разве что, глаза. Кося налево и направо, сталкер увидел, что находится в переулке, справа и слева возвышались кирпичные стены зданий. В стенах светились окна. Вокруг царили сумерки, вечерние, скорее всего. «Где это я? Вроде как в Припяти, больше негде в Зоне пятиэтажкам быть». Электричество в Зоне не редкость. Но чтоб целых два дома запитать, да еще на улице фонари! Да и улица выглядела как то не так, недостаточно заброшенной. Во дворах между деревьями и по обочинам проездов стояло множество автомобилей. Вовсе не ржавых и брошенных, а в нормальном состоянии. «Неужели во времени перенесло? Что-то такое ребята рассказывали. Выходит — вокруг Припять до первой катастрофы? Не, не сходится. Машины-то новые, а не времен совка. А, может, загнулся я в том коллекторе? И теперь призраком брожу за пределами Зоны». Вдруг сталкер услышал шум мотора. В переулок вьехал автомобиль. Сидящий за рулем потрепаной «Шкоды», пожилой мужчина просигналил стоящему посреди проезда Шлагу. А когда тот не двинулся с места, аккуратно объехал, не забыв выматериться в адрес идиота, одежду и последний ум пробухавшего. «Не, контролера здесь быть не может. Чего ж шевелиться не выходит? А я здесь быть могу? А есть, значит, и контролер может быть». Мимо проехал еще автомобиль. Водитель сделал вид, что голые пешеходы посреди дороги — обычное явление. Следующая машина остановилась перед сталкером. Темный джип, из-за включенных фар не разобрать деталей.

— Ну че, гражданин, сам пойдешь, или помочь?

«Менты — наши, украинские, значит, недалеко от Зоны закинуло», — подумал сталкер. Весело, с прибаутками и матами, два ППС-ника втолкнули Шлага на заднее сиденье.

— Альоша[1], а ну глянь поблызу[2], може его одежда де валяеться? Только долго не лазь, нет, так нет, — скомандовал пожилой толстый капитан. Затем повернулся к задержаному.

— Ну, розповидай, де це ти так добре повеселився. Чого мовчиш, скажи хоч як звуть? Шо и цього не выговорыш? Клинический случай, ридко таких бачив, щоб имя сказать не могли.

— Куды мы его?

— На Петра Запорожця, це найближче мисце.

— Так там же спецтравма, а он целый вроде бы.

— Ну, так носа ему розбый. Тильки не сыльно, а то ще кроввю захлынеться.

Удара основанием ладони сталкер почти не ощутил. Кровотечение быстро утихло. «Они меня повезут в какое-то медучереждение, там поймут, что я не пьяный». Словно отвечая на мысли сталкера мент-водитель, пробормотал:

— Ну и несет от него, будто в водяре купался.

— Може и купался, — согласился капитан. Вернулся здоровяк — Альоша:

— Не, ни хрена не нашел.

— Ладно, залазь, поехали.

Тощий лейтенант сплюнул в открытое окно:

— Никакой с него пользы. Не то, что на прошлой неделе, когда з Фомичевым дежурили. Прикиньте, сначала блядюжку одну прижали, а у нее полторы сотни зелени. Отъехали немного, остановились покурить. Когда выбредает к нам. Лебедь белый. Сам низенький такой, толстенький, в куртке заношенной и шатается. И сам прямо к нам. Говорит: мужики, я на дне рождения друга перебрал. Аж заблудился, помогите домой добраться. Я опупел от такой наглости, а Фомичев и говорит этак вежливо: мол, кто будете гражданин. А тот отвечает — инженер я, да с гонором таким, будто он бандит, шо полкиева держит. Я думал — погоняло такое. А этот корочку потертую достает, читаю — инженер мол, в НИИ каком-то пашет. Я уж думал ему по шее — и пусть проваливает, а Фомичев говорит мол, прошу в машину. Залез он с трудом. Фомичев сказал езжать неспеша, а сам вежливо так спрашивает, что ценного с собой есть. Я себе посмеиваюсь, шо у этого недоростка ценного может быть. А он и отвечает, мол, денег пару сотен, мобилка, да ножик перочинный. А Фомичев просит показать ему это все. Тот ему и дает партмане, мобилу и ножик. Так Фомичев лопатник и трубу в карман ложит, а ножик открывает. А ножик, треба сказать, маленький совсем. Китайский такой, кнопочный, заточенный, правда, хорошо, грамотно, только все равно сталь паганая. А Фомичев говорит водиле — останови мол. И к клиенту: а ты знаешь, что по закону тебе такой ножик не положено носить. Тот хоть и еле разговаривает, а возражает, мол, какое это оружие, восемь сантиметров длиной, на каждом углу продается. А Фомичев авторитетом давит — мне виднее, мол. А дальше говорит — мне тебя, мол, по закону положено везти в отделение оформлять. Но вижу не бандит ты — так, что ножик я себе заберу, а тебя я вроде и не видел, вылезай. Я думал он про кошелек и не вспомнит, а он в дверях и бормочет, мол, бумажник отдайте, гады, у меня там карточки на скидки всякие. Хотел я ему за гадов по шеям, а Фомичев меня остановил, баблос выгреб и кошелек придурку отдал. Добрый он черезчур, Фомичев, так нам совсем на голову сядут. Но нюх у него необыкновенный. У этого чма с собой пятьсот гривен было, десятка евро и труба особая, за которую Шнырик с Кордов, не торгуясь, семь сотен предложил. На штуке сошлись. Оказалось, что это даже не телефон, а хаммуникатор, во! Вот так патрулировать надо. А с вами разве шо вошей от бомжей наберемся.