В желанном плену - [40]

Вито звучит шокированным:

— Никто никогда с тобой раньше не флиртовал?

— Нет. — Я выделяю в слове «т».

Я слышу улыбку в его голосе.

— Это же преступление, детка.

И тогда, дверь в ванную открывается и входит Нокс, одетый только в полотенце.

Мой мозг улыбается как кот на сметану. Видеть Нокса в таком виде уже не необычно. Скромность осталась в прошлом.

Нокс направляет свой взгляд на рацию в моей руке, и я закатываю глаза. Нажимая на кнопку, я говорю:

— Слушай, мне нужно идти. Сеньор Злюка только что вышел из душа. Тебе он нужен?

Вито фыркает.

— Нет. Разве что ему что-то нужно.

Лежа в кровати, я смотрю на Нокса и спрашиваю:

— Тебе что-нибудь нужно в магазине?

Ступая в пару серых боксеров, он натягивает их под полотенцем и отвечает.

— Овсяные хлопья. Яблоки. Яйца.

Всё еще нажимая на кнопку рации, я спрашиваю:

— Ты услышал, Вито?

— Понял. Удачного дня, сладкая-сладкая Лили. — Он перебарщивает с хрипотцой, и я хихикаю, прежде чем с придыханием говорю:

— Пока, малыш.

Всё еще хихикая, я кладу рацию назад на ночной столик и смотрю, как Нокс одевается.

Я люблю эту часть утра. Он ведет себя так, будто я не существую, а я виду себя так, будто он меня не видит. Хотя сегодняшний день для меня другой. Я не могу стереть со своего лица улыбку. Меня не волнует, что он не знает, какой сегодня день. Меня не волнует, что никто не знает, какой сегодня день. Я просто счастлива, что дожила до своего следующего дня рождения целой и невредимой в окружении своих друзей.

А горячий парень в моей кровати?

Несомненный бонус.

13 глава

Похмелье

Три дня спустя...

Нокс

Я бью мешок. Сильно.

Еще раз. Сильнее.

Чувство боли, которое проходит через слегка перевязанные костяшки вверх по моей руке, затем исчезает в моем теле — ощущается приятно.

Боль — это хорошо.

Боль — это признак того, что ты еще жив. Ну, по крайней мере, существуешь.

Боль также хороший способ поиграть в игры со своим разумом. Приему отвлечения я научился на ранних этапах тренировок.

И мне необходимо это гребаное отвлечение.

Проснуться со стояком, прижимающимся к заднице Лили — это достаточно, чтобы кому-либо испортить настроение.

Да. Всё верно. Плохое настроение.

Почему плохое?

Потому что я чувствую, как дразню свой член каждый день и при этом не получаю разрядку! Конечно, я могу подрочить, но это заставит меня чувствовать себя отморозком. Дрочить в ванной в нашей комнате это просто... неправильно.

Чтоб меня.

Я только что сказал «наша комната»?

Я бью по мешку снова и снова, рыча сквозь стиснутые зубы.

Это плохо. Очень плохо.

Нет. Мне это не нравится.

Три недели.

Три гребаные недели сна рядом с этой девушкой.

Эта девушка. Она просто девушка.

О, я попаду в ад. Без сомнений. Особенно после сна прошлой ночью.

Завершая свою утреннюю тренировку, я выхожу из тренажерного зала в коридор. И вот она. Бу рассмешила ее чем-то. У нее красивый смех. У него не нежное и легкое звучание. Это не хихиканье. Он раскованный и будоражащий. Когда она смеется, я чувствую, что у меня есть возможность увидеть настоящую Лили. Ту, чей разум не помешал ей жить нормальной жизнью. Ту, которая не параноик и не на грани всё это время.

Свободная Лили.

На ней надета пара маленьких черных шорт для тренировки и широкая белая футболка, завязанная в узел на животе. Затем я вижу ее ноги и хмурюсь.

Подхожу к ним, и мы встречаемся на полпути. Я говорю.

— Сними ботинки.

Смущение искажает ее лицо.

— Почему?

Потому что они выглядят слишком сексуально на твоих длинных ногах, и я ничего не могу с собой поделать.

— Потому что они не твои, — говорю я, как ни в чем не бывало.

Ее глаза расширяются, и она отчетливо говорит:

— Ммм, да, они мои.

Что?

Хорошо, итак, на берцах ярко-розовые шнурки, но ты не можешь их купить где угодно. Мне кажется, что мне нужно надавить на это.

— Ты не можешь их просто купить абы где, Лили.

Бу и Лили обмениваются взглядами, затем улыбаются. Лили произносит:

— Да, Нокс, я не могу. Бу купила их для меня, и они мне очень нравятся, поэтому я останусь в них.

Я не понимаю.

Поворачиваясь к Бу, я спрашиваю:

— Почему ты купила ей ботинки? Ей не нужны ботинки.

Бу мгновение колеблется, прежде чем тихо сказать:

— Потому что у нее был день рождения и это то, чего она захотела, поэтому это то, что она получила.

Ее день рождения?

Я, мать вашу, забыл о ее дне рождения. Превосходно. Теперь я чувствую себя засранцем.

Что мне теперь говорить?

— Уф, прими мои запоздалые поздравления. Думаю, ты можешь оставить себе эти ботинки.

Закатывая глаза, она бормочет:

— Спасибо, членоголовый. — Она тянет за собой Бу, и они исчезают, спускаясь вниз по лестнице.

Глядя на то, как она уходит, у меня появляется идея. Она, вероятно, не очень хорошая, но хоть что-то. Заходя обратно в тренажерный зал, я спрашиваю Рока:

— Ты знаешь, что у Лили был день рождения?

Рок продолжает бить мешок, но учащенно дыша, отвечает:

— Да. Бу подарила ей ботинки. Вито — цветы. Я подарил ей электронную книгу.

Какого черта?

Вито подарил ей цветы? Маленький ублюдок. Мне нужно с ним поговорить.

Я проговариваю:

— Подарил ей электронную книгу?

Рок пожимает плечами.

— Ей она нравится. Всегда с книгами. — Он поворачивается ко мне, ухмыляясь. — Знаешь, что говорят о женщинах, которые читают?