В жару - [33]

Три из них зависли на расстоянии четверти мили слева от нее, на противоположной стороне от здания Тайм-Ворнер.

Ниже всех располагался полицейский вертолет, остальные два принадлежали телевизионщикам.

— Срочно в номер! — пробормотала она вслух.

Покрутив радио, она вскоре была в курсе, что суматоха вызвана взрывом трубы и пар гейзером вырывается на поверхность; еще одно доказательство того что древняя инфраструктура Готэма не справляется с пеклом.

Почти неделя невыносимой жары и Манхэттен начал кипеть и вздыбливаться, как сырная пицца.

Проехать через Площадь Колумба было практически невозможно, поэтому она выбрала другой маршрут к участку, не доезжая до Площади, которая находилась у Центрального парка, повернула на Ист Драйв направившись на север.

До трех часов парк был закрыт для проезда машин и Никки наслаждалась отсутствием траффика, почти деревенским видом из окна и приятной прохладой кондиционера.

Заграждение блокировало выезд на 71 стрит, но стоявший там полицейский узнал машину Никки и пропустил ее, подвинув оградительную сетку.

Никки притормозила возле неё.

— Что ж ты натворил, если тебя поставили сюда?

— Наверно это карма из прошлой жизни— сказал офицер со смехом.

Никки посмотрела на холодную, запотевшую бутылку воды в его руках, он протянул ее ей.

— Всего хорошего, офицер— сказала она и поехала дальше.

Жара становилась вязкой.

Не считая кучки душевнобольных бегунов и безумных велосипедистов, парк был оставлен в распоряжение птиц и белок.

Объезжая Метрополитен-музей, Никки притормозила, и, глядя на изогнутые витражи, улыбнулась, вспомнив любимую сцену из фильма, когда Гарри подсказывает Салли как отчитывать официанта за слишком острый паприкаш.

Молодая парочка, держась за руки, медленно брела через газон и детектив остановила машину, невольно любуясь ими. А они брели, не замечая ничего вокруг.

Когда порыв меланхолии отступил, она тронулась, медленно нажав на газ.

Пора было возвращаться к работе.

Рук буквально вскочил с ее кресла, когда Никки вернулась в участок.

Стало ясно, что он с нетерпением ждал ее и жаждал узнать где она была, всем своим видом показывая, Почему ты не взяла меня с собой?

Когда же она сообщила ему что следила за Ноа Пакстоном, он еще больше надулся.

Знаешь, я ведь понимаю, что тебе не очень-то нравится, что я повсюду таскаюсь за тобой. Но мне хотелось бы верить, что я довольно полезная пара глаз и ушей на этих интервью.

Могу я сказать, что нахожусь в центре активного расследования убийства? Мне было нужно увидеться со свидетелем одной, чтобы он открылся мне без каких-либо лишних глаз и ушей, какими бы полезными они не были.

— Значит все-таки считаешь их полезными?

— Я считаю, что сейчас не время для самолюбования и обсуждения твоей незаменимости.

Она взглянула на него и вынуждена была признать, что он просто старается быть рядом, что делает его скорее милым, чем полезным.

Никки поняла, что улыбается.

— И да, иногда они полезны—.

— Хорошо.

— Но не всегда, ясно?

— Все нормально, расслабься, сказал он.

— Есть новости о Поченко, сказал Очоа, когда они с Рэйли вошли внутрь.

— Скажи мне что он на острове Рикерс и не может нанять адвоката, это будет хорошей новостью, — сказала она.

— Что у вас?

— Ну, ты уже сама сказала — ответил Очоа.

— Парень, подходящий под его описание, ограбил половину отдела первой помощи в аптечном супермаркете на Ист Виллидж сегодня.

— У нас еще есть видео с камеры наблюдения.

Рэйли вставил ДВД в свой компьютер.

— Можно ли там опознать Поченко? — спросила она.

— Сама посмотри.

Видео из аптеки было нечетким и отрывистым, но он был там, огромный русский, заполняющий пакет мазями с алоэ, затем ныряющий через секцию первой помощи, чтобы взять себе бинты и шины для пальцев.

— Чувак плохо выглядит. Напомни мне, никогда с тобой не драться—, сказал Рэйли.

— И никогда не просить погладить мои рубашки, — добавил Очоа.

Они стали продолжать в том же духе.

Пока кто-нибудь не придумает волшебную таблетку, юмор висельника по-прежнему останется лучшим средством для решения проблем у копа.

Иначе работа проглотит тебя заживо.

Обычно, Никки была бы там, с ними, отбивая шутливые нападки, но она была слишком чувствительна, чтобы посмеяться над этим. Пока что.

Может быть, если бы она увидела Поченко запертым в фургон на пути в Оссининг до конца его дней, она перестала бы все еще чувствовать его стальные руки на ее горле в ее собственном доме.

Может быть, тогда она могла бы смеяться.

— Ого, зацени палец, я думаю, я сейчас блевану— сказал Очоа.

Рэйли добавил: —Теперь он может позабыть про стажировку игры на пианино в Джуллиарде.

Рук же всю дорогу сохранял нехарактерное для него молчание.

Никки решила проверить, в чем дело, и поймала его взгляд, направленный на нее. В этом взгляде было что-то, что она видела за покерным столом предыдущим вечером, к тому же увеличившееся.

Она оторвала свой взгляд, чувствуя, что должна очистится от этого, чем бы оно ни было, прямо как тогда, когда он дал ей обрамленный отпечаток.

— Хорошо, это определенно наш человек— сказала она и отправилась созерцать белую доску.

— И нужно ли говорить, что он все еще в городе? — сказал Рук.