Речь шла об одном нелегальном, незадолго до этого прибывшем в город. Комитет готовил ему роль руководителя будущей демонстрации.
В этом духе между комитетом и гастролёром были уже начаты переговоры.
— Он придёт, — уверенно заявил дядя Коля. — Очень полезный человек… Интересно с ним поговорить: это горячий сторонник пропаганды действием. Анархист до мозга костей. Очень, очень полезный человек.
— Для того представления, которое мы готовим, он будет как раз пригоден…
— А вот и Ремнев.
Из кухни донёсся звонок. Дядя Коля вышел навстречу.
— Надеюсь, я не опоздал? — спросил Ремнев, разматывая башлык.
— Немного. Ну, да это не беда. Судя по выражению Вашего лица, Вы принесли хорошие вести?
— Вы угадали, добрейший дядя Коля! Результаты моей трёхдневной беготни по городу самые положительные… Публика настроена превосходно.
— Проходите же в комнату. Там отдадите официальный, так сказать, отчёт.
Алексей Петрович обменялся с Лордом рукопожатием и присел к столу.
— Ну, выкладывайте, что вы нам принесли, — фамильярно похлопал его по плечу Лорд.
Ремнев порылся в карманах своей потёртой тужурки, нашёл записную книжку и вынул из неё несколько вчетверо сложенных листков.
Хозяин квартиры сосредоточено нахмурился, поправил пенсне и наклонился над столом в позе внимательного ожидания.
— Прежде всего, господа, результаты анкеты, — начал Ремнев. — По отзывам наших, можно надеяться, что в день демонстрации удастся провести забастовку в следующих мастерских и заводах…
Ремнев перечислил места.
— Всё это прекрасно, — серьёзно произнёс Лорд. — Можно ли, однако, рассчитывать, что хотя [бы] часть этих рабочих примкнёт к ядру демонстрации?
Ремнев сделал неуверенный жест рукой, избегая прямого ответа.
— Постойте, товарищи, — вмешался дядя Коля. — Мне кажется, что этот вопрос второстепенный. Ведь уже решено, что мы должны опираться не на кучку распропагандированных рабочих, а, главным образом, на студенчество. Теперь уже отступать поздно. Докладывайте дальше, товарищ.
— Среди железнодорожников вряд ли мы встретим сторонников открытого выступления, так что об них, пожалуй, и толковать нечего… Перевязочные пункты устроим в трёх местах сверх намеченных ранее. Места вполне безопасные; вот адреса.
Дядя Коля записал.
— Итак, значит, через два дня! — широко потянулся всем своим мускулистым, здоровым телом Лорд. — Теперь ещё поговорить с нашим «главнокомандующим» и все приготовления будут закончены.
…На пороге показалась молодая, скромно одетая женщина — жена дяди Коли.
— Я не помешала вам, господа? Вы сейчас будете пить чай?
— Хорошо, принеси самовар, мы здесь сами распорядимся.
— Сделаем маленький перерыв; к этому времени подойдёт товарищ Фриц.
Ремнев вопросительно посмотрел на собеседников.
— Кто это?
— Вы спрашиваете про Фрица? Это приезжий товарищ. Его рекомендуют из Москвы, — пояснил дядя Коля.
— Завтра ты, Алексей, забеги в типографию: поторопи их там с листками.
— Хорошо…
Выпили по два стакана чая.
Лорд нетерпеливо посматривал на часы…
— Звонит кто-то, — заглянула в комнату молодая женщина.
Собеседники переглянулись.
Дядя Коля успокаивающе кивнул головой.
— Это он! Подождите, товарищи, я сейчас вернусь.
…Минут через пять он ввёл в комнату человека, одетого в полукороткое пальто из толстого верблюжьего сукна, сапоги и чёрную папаху.
— Товарищ Фриц, — отрекомендовал его хозяин.
Вновь прибывший молча поздоровался с присутствующими, разделся и сел.
Это был человек выше среднего роста, с гибкой подвижной фигурой. Каждое его движение, каждый жест, казалось, были строго рассчитаны, дышали уверенностью и силой.
Лицо же не представляло из себя ничего особенного: лоб был даже низок и не отличался интеллигентностью. Тонкие прямые губы, жиденькие рыжеватые усики. Взгляд спокойный и самоуверенный. По временам в уголках рта дрожит лёгкая ироническая усмешка.
— Хотите чаю? — предложил дядя Коля.
— Пожалуй, — отозвался гость. Голос у него был низкий, грудной, заметно простуженный.
Лорд отодвинулся немного, чтобы дать ему место около стола.
— Вы быстро сориентировались в незнакомом городе?
Фриц чуть заметно улыбнулся уголками рта.
— Мне ещё днём указали Вашу квартиру.
— Скажите, как Вы пробрались с вокзала: там теперь куча сыщиков. Недавно один из наших поехал на ближайшую деповскую станцию, повёз литературу и провалился.
Фриц пощипал усики и небрежно начал:
— Я приехал ночью с товаро-пассажирским. Багажа у меня почти никакого — один саквояж. Пошёл в город пешком… Здесь в слободке живёт одна старуха, мать моего товарища. Там я и обосновался. Привёз ей письмо от сына. Шпиков я не боюсь.
У него была манера говорить кратко, отрывисто, как бы мимоходом бросая слова.
В том, что он говорил, не чувствовалось ни тени рисовки. Выпив чаю, он набил маленькую трубочку и закурил. Обвёл присутствующих внимательным взглядом серых холодных глаз и, остановившись почему-то на Лорде, спросил, обращаясь прямо к нему:
— Демонстрация решена?
— Да.
— Вооружённая?
— Насколько это позволят наши скромные средства.
Фриц молча наклонил голову, как бы давая понять, что он не намерен вдаваться в оценку этих средств.
— Меня просили руководить демонстрантами.
