В заразном бараке - [10]
Значит, сотни. Так, Макгрудер? Можно сказать, что у вас был довольно бурный роман. (Показывает на карту.) Ты знаешь, что это?
Макгрудер. Да, сэр, это похоже на какую-то карту или медицинскую схему чего-то, на человеческий мозг.
Гланц. Именно. Это диаграмма величайшего и самого сложного органа, — человеческого мозга.
Гланц. Да, выглядит очень сложно.
Гланц. Мозг. Возможно, это самое грандиозное создание Бога. Именно здесь рождаются наши мысли, Макгрудер, эта загадочная, поразительная способность, которая делает обычного человека выдающейся личностью — такой, скажем, как Генри Форд, или музыкальный гений, как Джон Филипп Соуса, или отец полостной хирургии Рудольф Уотчер, — это уже из нашего профессионального пантеона. Совершенный механизм, ты согласен?
Макгрудер. Да, сэр.
Гланц. Но механизм может и повредиться, сломаться, дать сбой — как любой механизм. Короче, другими словами, он может заболеть. (Пауза.) Макгрудер, тебе знакомо слово «парез»?
Макгрудер. Нет, сэр.
Гланц. И ты не знаешь, что оно означает и его проявления?
Макгрудер. Боюсь, что нет, сэр.
Гланц. Люди, которые имеют парез, — парализованы. Парез — это неврологическая форма сифилиса, влияющая на мозг.
Макгрудер (со страхом в голосе). Как он влияет на мозг, сэр?
Гланц (берет в руку указку). Он возбуждает воспалительный процесс, известный как сифилитический менингит. Это воспаление может возникнуть в любом участке мозга, но потом локализуется (показывает указкой) здесь, в глубине, или здесь, в передней части.
Макгрудер. А что тогда происходит с человеком, сэр?
Гланц. Пациент лишается рассудка. (Пауза.) Сходит с ума, становится помешанным. (Длинная пауза.) Он становится душевнобольным.
Макгрудер. Господи! Сэр…
Гланц. Позволь нам еще кое-что спросить у тебя, Макгрудер. Ты когда-нибудь слышал о двигательной дисфункции?
Макгрудер. Нет, сэр. Что это такое?
Гланц. Двигательная дисфункция — это еще одна форма невросифилиса. Она разрушает спинной мозг (тычет указкой) здесь, мозговые нервы здесь и здесь, включая зрительный нерв, здесь.
Макгрудер. И что тогда бывает, сэр?
Гланц. Пациент не может передвигаться. Затем слепнет. И в конце концов его разбивает полный паралич.
Макгрудер. О Боже! (Начинает щупать свои ноги и руки.)
Гланц. Это коварная болезнь, Макгрудер, я расскажу тебе о ней. (Пауза, он убирает карту, садится.) Ты, наверное, думаешь, что мы все это говорим, чтобы напугать? Но я тебя уверяю, наша цель не в этом. Макгрудер. Я надеюсь, вы извините меня за то, что я скажу, сэр, но это, без сомнения, испугало меня. Я страшно напутан! Гланц. Я не пытаюсь напугать тебя, просто хочу, чтобы ты осознал серьезность своего положения и наконец рассказал откровенно о своих сексуальных контактах. Факты говорят сами за себя. Ты можешь не признавать наличия ранних симптомов — шанкра или сыпи. Но мы вынуждены констатировать, что твоя болезнь уже миновала первую и вторую стадии и находится на завершающей — третьей стадии. Обычно это тяжелое состояние, которое я описал тебе, наступает через долгие годы, но бывает и такая форма, как быстротекущий сифилис, когда пациент быстро приобретает невросифилис или двигательную дисфункцию, а возможно, и то и другое сразу. И мне кажется, что у тебя именно такая перспектива. (Пауза.) Увы, вполне возможно, что… (Он пожимает плечами.)
Макгрудер. Это значит, что я умираю? Вы это хотите сказать, сэр? Что со мной случится все то, о чем вы сейчас рассказали? Боже, неужели у меня нет надежды? Совсем никакой?
Гланц (немного растерянно и заметно мягче). Нет, нет, Макгрудер! Успокойся! Этого может и не случиться!
Макгрудер (чуть не плача). Но вы говорили об этом так уверенно, сэр! Боже, я не хочу сходить с ума! Не хочу, чтобы меня разбил паралич и я ослеп! Я не хочу умирать! Гланц. Пожалуйста, успокойся! Мы понимаем твои чувства. Этот страх понятен. Но ты должен помнить, что у нас есть лекарства, которые могут бороться с этой болезнью. (Слегка улыбается.) Конечно, если дело зашло не слишком далеко.
Макгрудер. Шестьсот шесть? Волшебное средство? Пятнадцать месяцев инъекций?
Гланц. Для новичка ты на редкость хорошо осведомлен, Макгрудер. Да, это средство применяется, и с успехом. Не забывай об этом. Мы бы хотели, чтобы ты покинул этот кабинет с оптимизмом в душе. Теперь ты свободен.
Макгрудер, дрожа и пошатываясь, направляется к двери кабинета.
Гланц. Ох, Макгрудер.
Макгрудер (резко обернувшись). Что, сэр?
Гланц (дружелюбно). Не падай духом!
Нетвердой походкой Макгрудер идет в палату, прямиком к своей кровати. Шварц отрывается от книги.
Шварц. Как дела, Уолли?
Макгрудер. Ужасно, Шварц. Ужасно! Хуже не бывает. (Пауза, с удивлением.) Я имею в виду этого Гланца. Он настоящий… (Умолкает.)
Шварц. Не доверяйся так доктору Гланду, Уолли. Он всем говорит, что они смертельно больны. Это его бзик.
Макгрудер (достает листок бумаги и перьевую ручку). Да, Шварц, я поверил ему. Он убедил меня, этот сукин сын!
Он начинает писать. Звучит радио. Передают мелодии кантри сороковых годов, отрывок из Баха — «Страсти по Матфею», военные сводки, новости. Макгрудер внезапно прекращает писать и медленно встает на ноги. Он сильно возбужден.
С творчеством выдающегося американского писателя Уильяма Стайрона наши читатели познакомились несколько лет назад, да и то опосредованно – на XIV Московском международном кинофестивале был показан фильм режиссера Алана Пакулы «Выбор Софи». До этого, правда, журнал «Иностранная литература» опубликовал главу из романа Стайрона, а уже после выхода на экраны фильма был издан и сам роман, мизерным тиражом и не в полном объеме. Слишком откровенные сексуальные сцены были изъяты, и, хотя сам автор и согласился на сокращения, это существенно обеднило роман.
Самый популярный роман Уильяма Стайрона, который, с одной стороны, принес целую коллекцию престижных призов, а с другой - вызвал шквал гневных откликов прессы и критиков, обвинявших автора в ретроградстве и расизме. Причиной тому послужила неожиданная оценка Стайроном знаменитого восстания рабов 1831 года. Это событие становится лишь обрамлением завораживающе красивой истории о страстной, безжалостной и безнадежной любви предводителя восстания к белой девушке...
Америка 50-х годов XX века.Торжествующая. Процветающая. Преуспевающая.Ханжеская. Буржуазная. Погрязшая в лицемерии, догматизме и усредненности.В лучшем из романов Уильяма Стайрона суд над этой эпохой вершат двое героев, своеобразных «альтер эго» друг друга – истинный «сын Америки» миллионер Мейсон Флагг и ее «пасынок» – издерганный собственной «инакостыо», невротичный художник Касс Кинсолвинг.У каждого из них – собственная система ценностей, собственный кодекс чести, собственный взгляд на окружающую действительность.Но вероятно, сама эта действительность такова, что оправдательного приговора она не заслуживает…
Война – это страшно. Но на войне солдату хотя бы ясно, кто ему друг, а кто – враг. Но когда призванный на войну человек находится не на поле боя, а в тылу, – все оказывается сложнее. Им противостоят не вражеские солдаты, а их же собственное начальство – тупые и жестокие самодуры, воспринимающие рядовых, как пушечное мясо.Герои повести Уильяма Стайрона «Долгий марш» и пьесы «В заразном бараке» – очень разные люди.Объединяет их, в сущности, только одно – все готовы противостоять окружающему их аду…
«Уйди во тьму» — удивительный по своей глубине дебютный роман Стайрона, написанный им в 26 лет, — сразу же принес ему первую литературную награду — приз Американской академии в Риме.Книга, которая считается одной из жемчужин литературы американского Юга. Классические мотивы великой прозы «южной готики» — мотивы скрытого инцеста, тяги к самоубийству и насилию, вырождения медленно нищающей плантаторской аристократии, религиозной и расовой нетерпимости и исступленной, болезненной любви-ненависти в свойственной Стайрону реалистичной и даже чуть ироничной манере изложения.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В первые же дни Великой Отечественной войны ушли на фронт сибиряки-красноярцы, а в пору осеннего наступления гитлеровских войск на Москву они оказались в самой круговерти событий. В основу романа лег фактический материал из боевого пути 17-й гвардейской стрелковой дивизии. В центре повествования — образы солдат, командиров, политработников, мужество и отвага которых позволили дивизии завоевать звание гвардейской.
Полк комиссара Фимки Бабицкого, укрепившийся в Дубках, занимает очень важную стратегическую позицию. Понимая это, белые стягивают к Дубкам крупные силы, в том числе броневики и артиллерию. В этот момент полк остается без артиллерии и Бабицкий придумывает отчаянный план, дающий шансы на победу...
Это невыдуманные истории. То, о чём здесь рассказано, происходило в годы Великой Отечественной войны в глубоком тылу, в маленькой лесной деревушке. Теперешние бабушки и дедушки были тогда ещё детьми. Героиня повести — девочка Таня, чьи первые жизненные впечатления оказались связаны с войной.
Воспоминания заместителя командира полка по политической части посвящены ратным подвигам однополчан, тяжелым боям в Карпатах. Книга позволяет читателям представить, как в ротах, батареях, батальонах 327-го горнострелкового полка 128-й горнострелковой дивизии в сложных боевых условиях велась партийно-политическая работа. Полк участвовал в боях за освобождение Польши и Чехословакии. Книга проникнута духом верности советских воинов своему интернациональному долгу. Рассчитана на массового читателя.
«Он был славным, добрым человеком, этот доктор Аладар Фюрст. И он первым пал в этой большой войне от рук врага, всемирного врага. Никто не знает об этом первом бойце, павшем смертью храбрых, и он не получит медали за отвагу. А это ведь нечто большее, чем просто гибель на войне…».