В Замок - [56]

— О чем мы говорили, когда тут была эта Пепи? — спросил он небрежным тоном.

— Хорошо, что теперь ее нет.

— Я тоже так думаю, — согласился К. — Но о чем мы говорили? Ты сказала: «Ох, что за создание...»

— Я помню, что я сказала, — перебила Фрида. — Нельзя мне было так нервничать. Вот уж напрасно забеспокоилась — Пепи ведь ничего не может сделать, она только пытается все время что-то предпринять, — Фрида поджала губы, и на ее лице появилось скорбное выражение — угас мягкий приветливый свет, озарявший его, когда она улыбалась. — Конечно, Пепи хотела сказать, что я не должна была позволять тебе смотреть на Кламма, у нее теперь, раз она об этом проведала, есть наконец кое-что существенное против меня. Нет, ничего запретного я не сделала, но мне показалось, что будет лучше для тебя, если никто не узнает, что ты смотрел на Кламма. Ты же все время тогда разыскивал Кламма, словно одержимый. Тебе непременно надо было его увидеть, тебе всякий встречный был хорош, лишь бы имел хоть какое-то отношение к Замку, ты искал знакомства даже с такими людьми, которые знали кого-то еще, кто имел связи с кем-нибудь из Замка, будь то мелкий служащий, посыльный или служанка. Стоило тебе услышать о таком человеке, ты тут же начинал добиваться его доверия. Но в то же время ты очень подозрительно относился ко всему, что тебе рассказывали. В общем, твои попытки сблизиться с кем-то из этих людей ни к чему не привели, да, впрочем, они не дали бы результата и в том случае, если бы всем стало известно, что ты видел Кламма.

— А вот это странно, — удивился К. — Тот, другой, был таким недоверчивым?

— Тот, другой... О Господи! Ну да, другой, — сказала Фрида. И снова возле ее губ появилась прежняя жесткая складка. — Пепи, должно быть, почуяла, что я кое-что утаила. Она, конечно, решила, что я скрываю что-то очень важное, вот и шпионила здесь, чтобы выведать, в чем дело, хоть и смешны ее старания. Да как бы она сумела разузнать что-то, о чем бы не знал кто-то другой, и уж тем более Замок. Разве только пустяк какой-нибудь могла узнать.

К. постукивал ногами по бочонку, звук был гулкий, значит, бочонок был пуст. Он поерзал на месте, и бочонок зашатался. Еще немного, и он опрокинулся бы.

— Хочешь посмотреть на тот глазок в двери?

— Раз ты считаешь, что это нужно...

— Нет. Только если ты хочешь. Если нет — не имеет смысла.

К. соскочил с бочонка.

— Надо посмотреть все. Все события должны происходить так же, как тогда.

— Нет! — крикнула Фрида. — Нет! Ты сам не понимаешь, о чем говоришь. Ничто не будет так, как было, это невозможно, недопустимо!

— Недопустимо? — К. сзади подошел к Фриде, и она со вздохом прижалась к нему, словно все это время только и ждала его прикосновения.

— Йозеф, — сказала она, — во второй раз ничто не может повториться так же, как в первый раз. Сейчас мы там, где началась наша связь и — теперь я это очень хорошо понимаю, — где она закончится. — Но покорная нежность, с какой она прижалась к К., противоречила ее словам.

— Ты хотела защитить того, другого? — тихо спросил К.

Она не сразу ответила:

— Ты и тот, другой, оба вы одинаково беззащитны.

К. обнял ее.

— Так ли уж беззащитны?

— Не надо, — сказала Фрида, но не оттолкнула его.

К. не мог бы сказать, сколько времени они простояли в молчании, жадно прильнув друг к другу. Первой опомнилась и отстранилась Фрида. Внезапно ее охватило беспокойство: ей надо наконец пойти и привести сюда людей, объяснила она, чтобы они подкрепились, чего-нибудь поели и выпили, ведь приглашение на ужин они получили давно, нельзя заставлять людей так долго ждать на улице. К. удивился и спросил, кто там ждет.

— Все, кто приехал вместе с нами. Все, кто здесь был тогда, раньше. Это предусмотрено.

К. спросил, означает ли это, что и Кламм здесь.

Нет, конечно, разве можно ожидать, чтобы чиновники, которые находились тогда в этой гостинице, лично прибыли, спустившись из Замка, только ради встречи с К.? Вместо Кламма, вероятно, появится кто-нибудь другой. И К. сможет посмотреть на него в дверной глазок, — добавила Фрида. Раньше здесь не на что было посмотреть, кроме двери, которая К. не особенно заинтересовала, тогда еще не было освещения, а сейчас она зажжет свет; большая часть приготовлений, к счастью, сделана заранее.

— Как же так? — удивился К. — Вокруг глубокая тишина.

— Тишина роли не играет. — Фрида включила электрический свет и, отвечая на удивленный взгляд К., объяснила, что керосиновые лампы оставлены просто для большего уюта, иногда их зажигают из соображений экономии. С этими словами Фрида подбежала к двери, выходившей на площадь перед «Господским двором», широко распахнула ее и крикнула, что гостиница открыта.

Деревенские устремились в зал, через другую, боковую, дверь вошел Хозяин и встал за стойкой, возле столов засуетились служанки, принесли хлеб и сало, и разом поднялся дикий шум, кругом пошла толкотня, раздавались крики, радостные возгласы, и К. стремглав бросился прочь. Он выбежал на площадь, где стояли повозки. Их число заметно увеличилось, теперь тут были не только крестьянские телеги, но и богатые экипажи. Деревню скрывал глубокий мрак, но площадь перед «Господским двором» была ярко освещена: возницы укрепили фонари на всех повозках. Несколько кучеров еще стояли на площади, но большинство уже было в гостинице. В одном из господских экипажей удобно расположился Учитель. К. спросил его, откуда взялись вновь прибывшие экипажи.