В Замок - [57]

— Из Замка, — ответил Учитель. — Тогда, раньше, народу здесь было полным-полно, — прислуга чиновников, которая всегда приезжает в Деревню со своим начальством, конюхи, кучера.

— Большие затраты, — сказал К.

— Вот на это я и намекал, когда мы собирались ехать сюда, — сказал Учитель. — Ну да теперь все самое трудное уже позади; раз кучерам и крестьянам дали поесть и выпить, они мигом утихомирятся. Но до того мне стоило немалого труда обуздать гнев ожидавших на улице людей, вполне, впрочем, понятный. Хорошо, что мне дали полномочия выступать от имени деревенского Старосты в качестве его заместителя, а в данном случае, соответственно, и от имени Замка. Это редкая и потому тем более высокая честь. В противном случае неизвестно, чем бы закончилась вся эта история. Ведь на постоялом дворе «У моста» ситуация висела на волоске. Но теперь все позади. — Учитель устало откинулся на подушки кареты. К. возразил:

— История еще не закончилась.

— Разумеется, она закончилась. В этом отношении можете быть совершенно спокойны. Когда люди садятся за стол, едят и пьют, они добродушны, как овечки.

— Овечки, — повторил К. — Хороши овечки, нечего сказать.

— Вы сами спровоцировали их своим поведением и особенно своими речами.

— В таком случае их ожидает еще много провокаций, — заметил К.

— Уж не собираетесь ли вы... — Учитель резко выпрямился и сел, забыв об отдыхе.

— Нет, — перебил К., не дожидаясь, пока Учитель выскажет то, о чем говорил его взгляд. И все-таки история, как назвал Учитель происшествия последних дней, еще не закончена. К. повернулся и пошел назад, в зал гостиницы. Прислонившись к стене в углу возле стойки, он принялся наблюдать творившееся в зале. Пили много, все места за столами были заняты. Фрида бегала туда и сюда, подносила пиво, иногда отвечала на шутливые замечания холодным кивком, однако в более серьезный разговор ни с кем не вступала. Пепи К. нигде не обнаружил, Хозяин тоже куда-то исчез за те несколько минут, что К. пробыл на улице. Ольга сидела в компании своих знакомых. Раз или два он встретил ее взгляд, в котором был вопрос: не подойти ли ей к нему? Но всякий раз он отводил глаза и смотрел мимо Ольги. При этом его взгляд случайно упал на дверь, о которой в этот день упоминалось уже достаточно часто. Он подошел к двери и остановился в нерешительности, отвернулся, подождал и снова неуверенно повернулся лицом к двери. Не интересовали его ни эта дверь, ни Кламм! Но деревенские, по-видимому, ждали, что он посмотрит, кто замещает сейчас Кламма, и К., удостоверившись, что за ним наблюдают, нажал на ручку двери. Как и некоторое время тому назад, дверь оказалась запертой, и никакого глазка в ней не было. К. провел пальцами по дубовой доске и наконец нащупал неровность. Это был отодвигающийся в сторону щиток. Под ним открылась линза, а с ее помощью, как через хитроумный оптический прибор, можно было окинуть взглядом все помещение за дверью. Там горел свет, и К. увидел спину мужчины, сидящего в кресле перед письменным столом, и его руки, лежащие на столе. К. поспешно закрыл глазок. Подошла Фрида, сказала, что он может сесть, если хочет, за стол возле бочонков, она там заняла для него место подальше от остальных и распорядилась, чтобы ему приготовили легкую закуску, не ту грубую пищу, которую подали кучерам и крестьянам, и еще она оставила для него вина. Только тут К. заметил, что для него накрыто. Он сел за стол, но к еде не притронулся и вина даже не пригубил. Просто сидел и смотрел на людей, наблюдал за тем, как они ведут себя: казалось, будто их кто-то нанял в качестве статистов и велел ко всеобщему увеселению разыгрывать перед неким чужаком сцены деревенской жизни. Маски и куклы, подумал К. Что-то искусственное, ненатуральное сквозило во всех движениях и в выражении всех лиц, жесты и мимика казались нарочитыми, как у скверных актеров, да и костюмы — на это К. обратил внимание лишь сейчас, — были словно специально подобраны для театрального спектакля. Тем временем общее настроение становилось все более развязным, — сказывалось пиво, которое все пили в изрядных количествах. За одним столом затянули песню, притопывая ногами в такт. Мужчины ритмично поднимали пивные кружки, что-то выкрикивали хриплыми голосами. К. всякий раз вздрагивал и зажимал руками уши. Мимо опять прошмыгнула Фрида.

— Вот такие они, — сказала она. Ей пришлось кричать, иначе К. не разобрал бы слов. — Выгнать бы плетью этот пьяный сброд. Ну да сегодня мне наверняка придется этим заниматься.

— И часто уже приходилось? — прокричал К.

Фрида кивнула.

К. встал и наклонился к ее уху:

— Пойду на улицу!

— Погоди, съешь хоть что-нибудь! — Фрида заметила, что он не притронулся к еде. К. взял кусок хлеба.

— Мне хватит.

Чтобы избавить К. от необходимость пробираться через битком набитый зал, Фрида показала ему выход в коридор, откуда можно было выйти на улицу через боковую дверь.

— Возвращайся, — попросила она. — Долго это вряд ли будет продолжаться.

— Я вернусь, — пообещал К. и, когда она отошла и уже не могла его услышать, пробормотал: — А куда еще деваться сегодня ночью?

Даже во дворе было слышно невообразимо громкое пение, хотя здесь оно раздавалось потише. К. посмотрел на небо. Плотный облачный покров, холод, запах ночного воздуха предвещали новый снегопад. В поисках места, где можно было бы согреться, К. пошел бродить между экипажами, открывая то одну, то другую дверцу, и кое-кто из кучеров следил за ним с настороженной подозрительностью. Из одной кареты послышался громкий храп, в ней спад Учитель. К. подумал, неплохо было бы последовать его примеру. Усталость и ночной холод вконец измучили его тело. Залезть бы в какую-нибудь карету и поспать, пока она не отправится обратно в Замок. Некоторое время он забавлялся мыслью, что можно не только отдохнуть, но, пожалуй, при известной ловкости и спрятаться от кучера, ведь наверняка ему не придет в голову, что в карете кто-то сидит, он не станет заглядывать внутрь и проверять. Спрятавшись в карете, К. мог бы приехать прямиком в Замок. Но потом он отбросил эту идею. Скорей всего, кучерам велено тщательно осматривать экипажи, и перед Замком, вероятно, устроен специальный сторожевой пост; если К. обнаружат в карете, то ситуация будет унизительная, а К. оказаться в таком положении совсем не хотелось. И вообще ему претила мысль о том, что можно пробраться в Замок тайком, как будто в его намерении попасть туда было что-то нечестное. Никакой нечестности он не хотел. Дорога известна. А раз дорога известна, она открыта для каждого, кто хочет по ней пойти. Было холодно, К. стал топать ногами и хлопать себя руками по плечам. Наконец попросил кучеров дать ему полость, но ему наотрез отказали и даже просто посидеть в карете не позволили, сославшись на то, что скоро надо будет готовиться к отъезду, ждать которого уже недолго.