В замке и около замка - [26]

— Как сказал однажды господин управляющий, люди часто нападают именно на самое лучшее в человеке.

— Да, правда, господин управляющий — почтенный человек.

Тут раздался третий голос, и барыня не могла сразу распознать — чей. Это был Войтех.

— Барин послал меня узнать, как себя чувствует барыня,— прошептал он.

— Скажи, что она спит спокойнее и дышит легче, чем ночью,— ответила ключница,

— Как я рад! Послушай, Жолинка, барыне лучше, видишь, что я тебе говорил, когда ты плакал.

— Что ты говоришь, мальчик, разве собаки плачут?

— Ну да, тетушка, плачут; папаша Сикора сказал, что плачут. Когда он однажды заболел, его шпиц ничего не хотел есть, лежал все время около постели и плакал. А как только я рассказываю Жолинке о барыне, когда мы с ним находимся где-нибудь близко от ее комнаты и он слышит, как она говорит во сне,— он всегда старается броситься к ней, но я не пускаю. Тогда он ложится ко мне на колени и плачет такими же слезами, как человек. Господин Калина тоже сказал, что собаки умные, что они преданнее, чем многие люди.

— Это правда. А теперь иди с ответом к барину, а я пойду к барыне.

С этими словами ключница откинула тяжелую портьеру, висевшую вместо двери, и вошла в комнату. Не успел Войтех уйти, как она выглянула оттуда и позвала:

— Иди сюда с песиком!

Мальчик покраснел, удивился, но вошел в комнату и остановился у двери. Войтех привык видеть барыню нарядной, всю в драгоценностях, а теперь он был поражен ее бледностью — она была бела, как его мать, а песик смотрел то на него, то на постель и сначала не шевелился, пока барыня не позвала громче:

— Жоли!

Тут только песик спрыгнул с рук Войтеха, подбежал к кровати, вскочил на нее и стал лизать барыне руку. Видно было, что он необычайно рад и вместе с тем робеет, так как барыня опять замолчала. Только когда она начала его легонько гладить, он стал вилять хвостом и прижался к ее руке.

— Как тебя зовут? — прошептала барыня.— Не могу вспомнить твоего имени.

— Не знаю,— испуганно проговорил мальчик. И он на самом деле не знал, как ответить.

Он помнил, что барыня не хотела называть его Войтехом, но во время ее болезни никто не называл его Альбертом, и в эту минуту он не мог вспомнить свое новое имя.

— Не глупи, Войтех,— сказала ключница,— разве ты не знаешь, как тебя звать?

— Войтех,— так тихо произнес мальчик, что барыня едва расслышала.

— Подойди ближе, Войтех,— сказала она, а когда мальчик подошел, спросила: — Ты хорошо смотрел за Жолинкой?

— Берег его как зеницу ока, все делал, как вы велели. С ним ни разу ничего не случилось, потому что мы всегда вместе.

— Тогда ухаживай за ним и дальше, Войтех; когда я поправлюсь, я скажу тебе кое-что,— и, потрепав песика за ушами, кивнула, чтобы мальчик ушел.

— Кларинка, барыня мне сказала — Войтех, а не Альберт, я очень рад, что не буду больше называться Альбертом,— радостно сообщил мальчик Кларе, занятой чем-то в передней.

— Иди скорее и скажи об этом барину,— зашептала Клара, и Войтех с собачкой исчезли в дверях.

— Я давно хвораю, Марьяна? — спросила больная старую ключницу.

— Довольно давно, ваша милость, третью неделю; но бог даст, теперь вы скоро выздоровеете,— ответила старуха.

— Ты и Кларка преданно служили мне, и я отплачу вам, чем могу.

— Ваша милость, зачем вы говорите об этом, ведь это наша обязанность, и мы все делаем очень охотно.

— Где Кларка?

— Готовит вам питье, ваша милость; господин доктор сказал, чтобы его не давали варить на кухню, потому что там могут сделать не так, как надо. Позвать ее?

— Позови!

Клара пришла немедленно.

— Кларка, спасибо тебе, ты хорошая девушка. Ты невеста, не правда ли?

Обе женщины удивились, откуда барыня узнала об этом, потому что они ничего ей не говорили,— а барыня, посмотрев на них, продолжала:

— Ведь я не спала и слышала все, о чем вы говорили, но у меня не было сил открыть глаза. Значит, ты выходишь за Калину?

— Да,— ответили мать и дочь.

— Оставайся еще немного при мне, а я позабочусь о твоем приданом.

В передней раздались шаги. Клара доложила:

— Это барин.

— Скажи ему, чтобы он вошел,— кивнула барыня Кларе, и та тут же выбежала из комнаты.

Как только в комнату вошел барин, Клара с матерью удалились.

Долгое время пробыл он у барыни и вышел от нее повеселевший.

С этого дня барыня стала постепенно поправляться, но доктор говорил:

— Битва еще не выиграна!

И добавлял, что после того, как барыня окрепнет, ей нужно будет уехать в теплые края. Но силы возвращались к ней медленно, она долго еще не могла вставать, а когда поднялась, ее носили в сад в кресле. Из комнаты в комнату она переходила, только опираясь на Марьяну. Она стала тихой и терпеливой, как никогда до сих пор, и была довольна всем, что делала Клара. К общему удивлению, когда Клара при одевании постаралась применить приемы Сары, барыня сказала: «Брось!» — и удовольствовалась своим естественным цветом лица, соответствующим ее возрасту, и платьями темных цветов. Когда ей случайно встречался Войтех с песиком, она играла с Жоли, но не возилась с ним и не баловала его, как прежде. К барину она относилась приветливо и, когда он называл ее Катержиной, не делала ему никаких замечаний, и казалось даже, что это имя милее ей, чем «сударыня». Она охотно разговаривала с доктором и расспрашивала его о больных. Когда он описывал жителей местечка и затем переходил к изображению человеческого общества, обрисовывая его яркими красками, когда бичевал острой сатирой пустоту и предрассудки света, клеймил тщеславие и пламенно защищал угнетенных, когда говорил, какой должна была бы быть жизнь,— многие его слова пронзали ее, как острые стрелы, но она всегда побуждала его к подобным излияниям и после его ухода подолгу сидела задумавшись.