В высших сферах - [29]

— Ныне не может быть никакого сомнения, — сказал премьер-министр, — относительно того, что намерена предпринять Россия. Если какие-то сомнения и были, события последних двух-трех месяцев, безусловно, рассеяли их. Заключенный на прошлой неделе союз между Кремлем и Японией; перед этим — коммунистические перевороты в Индии и Египте, а теперь еще и появление режимов-сателлитов; наши дальнейшие уступки по Берлину; угрожающая Австралии ось Москва — Пекин; увеличение числа военных баз, нацеленных на Северную Америку, — все это подводит к одному выводу. Советская программа мирового господства подходит к своему завершению — не через пятьдесят или двадцать лет, как мы для своего удобства полагали, а теперь, при жизни нашего поколения и в это десятилетие.

Естественно, Россия предпочла бы одержать победу, не прибегая к войне. Но ясно и то, что война может быть развязана, если Запад будет стоять на своем, а Кремль не сможет достичь своих целей иным путем.

По залу прошел неохотный шепоток согласия. И Хоуден продолжил свою речь:

— Русская стратегия никогда не боялась жертв. Исторически они всегда меньше уважали человеческую жизнь, чем мы, и они подготовлены к тому, чтобы не бояться и теперь. Многие, как в этой стране, так и в других, будут продолжать надеяться — так же когда-то уповали на то, что Гитлер по собственной воле прекратит пожирать Европу. Я не против надежды — это чувство, которое надо лелеять. Но здесь и сейчас мы не можем позволить себе такую роскошь и однозначно должны заниматься обороной и жизненно важными для страны вопросами.

Произнося речь, Джеймс Хоуден пытался вспомнить, что он говорил накануне вечером Маргарет. Что же он ей сказал? «Выживать стоит, так как, выжив, ты живешь, а жизнь — это приключение». Он надеялся, что это правда, что так будет и в будущем, и сейчас.

И он продолжал:

— Это не является, конечно, для вас новостью. Не новость и то, что наша оборона в известной мере интегрирована с обороной Соединенных Штатов. Но новостью будет следующее: в последние сорок восемь часов мне было сделано предложение непосредственно от президента США о более тесной и поистине сенсационной интеграции.

За столом заметно обострился интерес.

— Прежде чем я расскажу вам об этом предложении, — сказал Хоуден, стараясь выражаться осторожно, — есть еще одна тема, которую я хотел бы охватить. — И он повернулся к министру по внешним сношениям: — Артур, перед тем как приехать сюда, я попросил вас дать оценку взаимоотношениям в сегодняшнем мире. Я хотел бы, чтобы вы повторили здесь данный мне ответ.

— Отлично, господин премьер-министр. — Артур Лексингтон положил на стол зажигалку, которую вертел в руке. Его лицо херувима было необычайно серьезно. Взглянув налево и направо, он ровным голосом заявил: — С моей точки зрения, в мире сегодня существует куда более серьезное и опасное напряжение, чем в любое время после тысяча девятьсот тридцать девятого года.

Спокойно произнесенные ясные слова породили напряжение. Люсьен Перро тихо произнес:

— Неужели дело так скверно?

— Да, — ответил Лексингтон, — я убежден, что это так. Согласен, трудно принять это как должное, потому что мы так долго были на острие иглы, что уже привыкли к кризисам. Но со временем появляется нечто более серьезное, чем кризис. И я думаю, мы близки к этому.

Стюарт Каустон мрачно произнес:

— Лет пятьдесят назад все, видимо, было легче. По крайней мере угроза войны возникала через разумные промежутки.

— Да. — В голосе Лексингтона звучала усталость. — Я полагаю, так оно и было.

— Значит, новая война… — Это произнес Перро, не окончив фразы.

— По моему мнению, — сказал Артур Лексингтон, — несмотря на возникшую ныне ситуацию, у нас еще год не будет войны. А может быть, и больше. Однако в качестве меры предосторожности я предупредил моих послов, чтобы они готовились сжечь документы.

— Это мера для войны старого образца, — сказал Каустон. — Со всеми вашими дипломатическими штучками. — И, вытащив кисет с табаком и трубку, он начал ее набивать.

Лексингтон пожал плечами и слабо улыбнулся:

— Возможно.

Джеймс Хоуден дал хорошо рассчитанную передышку и как бы отошел от руководства группой. А теперь, взяв в руки бразды правления, он возобновил свою речь.

— Я разделяю мнение Артура, — твердо заявил премьер-министр. — И я уже приказал частично занять правительственные помещения, существующие на случай чрезвычайного положения. В ближайшие два-три дня ваши департаменты получат секретные меморандумы на эту тему. — Сидевшие вокруг стола ахнули, и Хоуден строго добавил: — Лучше раньше, чем позже. — И, не дожидаясь комментариев, продолжал: — То, что я скажу дальше, будет для вас новостью, но мы должны вспомнить, какую займем позицию, когда начнется третья мировая война.

Он оглядел своих собеседников сквозь дым, который начал заполнять комнату.

— При нынешнем положении дел Канада не может не воевать — по крайней мере будучи независимой страной, — как не может и остаться нейтральной. У нас нет возможности для первого, и наша география не позволяет второго. Я сказал это не в качестве моего мнения — таковы факты жизни.