В воскресенье рабби остался дома - [23]

— А что ваша жена — и остальные?

— Они говорили, что я просто стоял и несколько минут не говорил ни с кем. Они подумали, что у меня был какой-то приступ, что-то вроде столбняка и, кажется, даже обсуждали, не вызвать ли врача.

— А потом?

— А потом то же самое произошло на следующий день. Я был на работе и работал, когда это случилось, и мне была поведана другая глава. И я получал главу или около того каждый божий день, пока не прошел все Пятикнижие.

— А потом?

Картер покачал головой.

— После этого я получал послания, только когда нуждался в них. — Он отрезал кусок шнура и прикрепил его к полозьям рамы.

— Что вы имеете в виду — когда вы нуждались в них?

Он пару раз поднял и опустил груз, чтобы проверить, свободно ли движется шкив.

— Ну вот, например, в тот раз, когда город голосовал за фторирование воды. Я тогда задумался. И мне лично эта идея не понравилась. Я не очень-то верю в химикалии — я имею в виду, принимать их внутрь. Я пошел поговорить с доктором, который наблюдал мою жену, когда она носила нашего последнего ребенка, а он был полностью за. И я, можно сказать, засомневался. Он ведь прекрасный и уважаемый человек. Но потом я получил послание и узнал, что с самого начала прав был я.

Он поднял окно, затем повернулся и встал перед рабби.

— Посмотрите на меня, рабби. Мне пятьдесят восемь лет, и ни одного дня в жизни я не болел, так сказать, по-настоящему. У меня целы все зубы, и я не ношу очки. Дело в том, что я правильно живу. Я не ем мяса, не ем конфет. Я не пью ни чай, ни кофе, ни тоник.

— А запрет на мясо был одним из указаний, которые вы получили? Это не вполне соответствует законам о питании в Пятикнижии.

— И да, и нет, рабби. Он предполагает, что вы сами тоже будете думать. — Картер поставил край окна на место и привинтил его. — Сказано: «Не убий». И сказано также, что нельзя есть часть живого животного. Значит, это, очевидно, исключает поедание плоти. А еще я знаю, что там названы виды животных, которых можно есть — с раздвоенным копытом и жующих жвачку, но я считаю, что это — для большинства людей, у которых нет своих глубоких убеждений. Это была своего рода подачка — для тех, кто все еще тосковал по египетским горшкам с мясом. Можно сказать, не мог выбросить их из головы. И Он разрешил им есть определенные виды животных. Но ясно же, что Он предпочел бы, чтобы они не ели никаких.

— Понимаю.

— И был еще случай, когда я действительно был несколько озадачен и получил послание от Него. Это было, когда мой самый старший мальчик…

Рабби спросил, сколько детей у Картера.

— У меня их пятеро, три мальчика и две девочки. Мозес — это мой самый старший. Может быть, вы слышали о нем? Муз Картер? Его прозвали Муз[32], такой он большой. Он был неплохим футболистом последний и предпоследний год в средней школе. В прошлом году они почти выиграли первенство штата. В газетах было много фотографий моего мальчика. Шестьдесят семь колледжей, рабби, — шестьдесят семь! — были заинтересованы, чтобы мой мальчик поступил к ним.

Рабби сделал вид, что поражен.

— И он был хорошим студентом?

— Нет, только хорошим футболистом. Некоторые колледжи присылали к нему людей, тренеров или всяких там. И те предлагали все на свете. А один предлагал девочек.

— Девочек?

— Именно. Он сказал, что у них много хорошеньких и богатых студенток, которые только и мечтают выйти замуж за великого и красивого футбольного героя. И тут он говорит, подмигивая: «Но тебе не обязательно жениться на них». Я выгнал его из дома. Я не хотел, чтобы мой мальчик вообще шел в колледж, и уж конечно, не в этот. Я хотел, чтобы он получил работу и шел работать. Но в конце концов он принял одно из этих предложений — колледж в штате Алабама. Я был настроен не давать согласия и запретить ему, но мать твердо решила, что он поедет.

— И что в результате?

Плотник печально покачал головой.

— Он был там до Рождества, до окончания футбольного сезона, а потом они исключили его. Он повредил колено, так что был им больше без надобности, и, кроме того, плохо занимался. И он вернулся домой. Он дома уже три месяца и не работал ни одной недели. Пару вечеров в неделю работает в кегельбане в Линне, время от времени находит еще какую-нибудь случайную работу, этим и зарабатывает немного на карманные расходы. Думаю, и жена иногда дает ему несколько долларов. Она выделяет его — он самый старший. — Картер покачал головой. — Я предложил ему войти со мной в дело и выучиться моему ремеслу, но он говорит, что это не заработок, что сейчас все деньги добываются махинациями. Хочет быть импрессарио. Говорю вам, рабби, колледж испортил этого мальчика. Если бы не жена, я бы выгнал его из дома.

Он выпрямился и оглядел комнату.

— Пока все, рабби. Получается немного дольше, чем я рассчитывал. Сегодня закончить не смогу, но вы не волнуйтесь. Когда я берусь за работу, я довожу ее до конца.

— Это даже хорошо, — сказал рабби Смолл, наблюдая, как он тщательно укладывает инструменты в сумку. — Ко мне вот-вот заглянет компания молодых людей.

— Я приду завтра или во вторник, смотря по тому, как у меня будет с работой.

— Хорошо, мистер Картер. В любое удобное для вас время.