В водовороте века. Мемуары. Том 2 - [119]

После убийства Ито Хиробуми среди китайского населения Маньчжурии Ан Чжун Гын слыл легендарной личностью. В домах у иных китайских знаменитостей даже вывешивали нарисованный кем-то портрет Ан Чжун Гына и свято берегли его.

Старик с необычайной симпатией относился к Ан Чжун Гыну, и я спросил у него как бы невзначай:

— А как вы так хорошо знаете об Ан Чжун Гыне, ведь вы же не кореец?

— А кто его не знает из населения Маньчжурии! Недаром люди предлагали воздвигнуть статую Ан Чжун Гына на вокзале Харбина. И я своих детей постоянно учу: хочешь стать революционером, так стань таким, как Сунь Ятсен, а хочешь стать настоящим мужчиной, то стань таким, как Ан Чжун Гын. Уважаемый командир отряда Ким! Раз вы создали отряд, так не сможете ли расправиться с такими главарями, как командующий Квантунской армии?

Я улыбнулся в ответ на такие простодушные его слова.

— Из-за чего, да и зачем ликвидировать этакого, как командующий Квантунской армии? Убили Ито Хиробуми, появился новый Ито Хиробуми! Убьешь Хондзё, появится новый Хондзё. Террором дело не сделаешь.

— Тогда, уважаемый командир, каким же образом вы собираетесь бороться?

— Говорят, Квантунская армия насчитывает 100 тысяч штыков. Вот я и решил бороться против этих 100 тысяч штыков.

Взволнованный моими словами, старик крепко взял меня за руку и долго не отпускал ее.

— Командир Ким! Действительно вы молодец! Не кто иной, как вы, уважаемый командир, и есть Ан Чжун Гын!

— Вы меня слишком расхваливаете, я не стою того, чего стоит Ан Чжун Гын. Но я отказался жить рабской жизнью.

На следующий день, когда отряд покинул поселок, старик далеко провожал нас, выражая горесть расставания с нами.

Когда мне приходится вспоминать об этом поселке, с горячим чувством восстанавливаю я в памяти встречу с китайским стариком.

Покинув Люцзяфэньфан, наш отряд остановился на ночлег близ Эрдаобайхэ. Отправившись оттуда, мы продвигались по большаку. И вдруг мы тут столкнулись с разведгруппой японских агрессивных войск, продвигавшихся из Фусуна в направлении Аньту. Каждый раз, когда мы совершали поход, выставляли впереди отряда дозорную группу из трех-четырех бойцов. И вот уже завязалась перестрелка между нашей группой и подразделением вражеского охранения.

Честно говоря, тогда мы не на шутку растерялись. Это был первый встречный бой после создания партизанского отряда, причем с японскими войсками, хваставшимися своей «непобедимостью». Раньше мы на Сяоинцзылине нанесли врагу превентивный удар из засады по заранее тщательно составленному плану, тогда было другое дело, — мы напали на глуповатые войска Маньчжоу-Го. А на этот раз наглые и ловкие японские войска попались нам навстречу, богатые боевым опытом. По сравнению с ними мы были всего-навсего учениками, имевшими опыт одного боя.

Что касается нас, то мы тогда еще не знали, как вести встречный бой.

Судя как по цели нашего похода, так и по основному принципу партизанской войны, было бы лучше избежать по мере возможности бесполезных столкновений, которые могли бы оказать неблагоприятное влияние на движение отряда, когда он совершает марш на большую дистанцию. И в старинном военном трактате написано: «Избежать сильного противника, а слабого — уничтожить».

Тогда что же надо делать сейчас?

Весь отряд напряженно смотрел на меня, ждал моего решения. Я считал, что наилучший путь, дающий нам возможность взять в руки инициативу в бою, — это первыми занять благоприятную местность, пока не подоспели основные силы противника. Я быстро продвинул отряд на северный гребень высоты, где наша дозорная группа ведет бой, часть отряда — к югу от дороги. С юга и севера от дороги наш отряд залповым огнем уничтожил вражескую разведгруппу.

Спустя некоторое время вражеская походная колонна, навьючась снаряжением, прибежала по большаку. На вид она была свыше роты. Противник, зная, что его разведгруппа уничтожена, пытался окружить нас.

Я приказал ни в коем случае не стрелять, пока не дам сигнал, и, наблюдая за движением врага, ждал момент, когда противник окажется в зоне огня. У нас было мало патронов.

И вот я даю сигнальный выстрел. Весь отряд залпом открыл огонь.

Я прислушивался к выстрелам, раздававшимся со всех сторон, старался взвешивать настроения бойцов. Каждый выстрел говорил о настроении бойцов, об их напряженном волнении и приподнятости и в то же время об их безумной поспешности.

Оставляя массу убитых, враги надеялись на свое численное превосходство. Они, быстро выстроившись в боевой порядок, яростно наступали с двух сторон на занимаемую нами позицию.

Часть из главных сил, расположенных к северу и югу от дороги, я быстро продвинул к двум флангам своего отряда. Бойцы, быстро заняв позиции, наголову разгромили наступавшего врага ловкой прицельной стрельбой.

Но главные силы противника, не собираясь отступать ни на шаг назад, настойчиво и яростно пробирались к занятому нами рубежу. Мы, скатывая с гребня горы большие камни, упорно отстаивали свою позицию, но враги, рискуя жизнью, продолжали наступление.

Воспользовавшись моментом, когда несколько ослабело наступление противника, я дал всему отряду команду: «В атаку!»