В твоем доме кто-то есть - [5]

– Потому что Брук в трауре, – рассердился Дэрби. – Если такое случилось бы с кем-то из вас, я тоже забил бы на все.

Алекс заговорщицки наклонилась вперед:

– Подумай об этом. Хэйли была одной из самых талантливых учениц в школе. Все знали, что она уедет в какое-то место побольше и получше: Бродвей, Голливуд. Типа того. Такой человек точно должен был быть заносчивым, но… не она. Хэйли любили. А это всегда значит, что кому-то она не нравилась.

Макани сморщила нос.

– И ты думаешь, ее убила лучшая подруга?

– Никто даже не знал Хэйли, – сказал Дэрби, – кроме ребят в драматическом кружке или «Вокальном движении».

«Вокальное движение» – так неудачно назывался хор. В «Осборн Хай» существовали три престижные организации: театральный и хоровой кружки, что по составу почти на сто процентов совпадало с футбольной командой. Это Небраска. Конечно же, их школа серьезно относилась к футболу.

– Но именно про это я и говорю, – заметила Алекс. – Никто не знал ее. Разве не логично, что это сделал кто-то из ее друзей? Из зависти?

– Нам начинать волноваться? Ты собираешься нас убить? – шутливо спросила Макани.

– Ой, – охнул Дэрби.

Алекс вздохнула:

– С вами не соскучишься.

– Кажется, я предупредил тебя утром, – сказал Дэрби, – что не стоит быть такой возбужденной.

Поднявшийся ветер встряхнул бумажную афишу на другом конце двора. Реклама «Суинни Тодда». Каждая буква истекала кричаще-яркой, вручную нарисованной кровью, а две длинные полосы темно-красного тюля свисали с углов, словно театральный занавес. Порыв ветра поднял тюль в воздух, заставив его танцевать и извиваться. Макани почувствовала, как по спине пробежал холодок. На гавайском ее имя означало «ветер», но она не считала себя суеверной. Нужно перестать говорить о Хэйли.

– Это бестактно, – сказала она, не в силах сдержаться, и кивнула в сторону баннера. – «Пояс брызг». Думаете, они его отменят?

Алекс проглотила последний ломтик картошки.

– Лучше бы они этого не делали. Первое школьное мероприятие, на которое я собиралась пойти. По своей воле, – добавила она. Алекс состояла в оркестре марширующих музыкантов, а это означало, что ей приходилось посещать футбольные матчи.

Дэрби уставился на нее.

– Что? Вроде это весело, – сказала Алекс, встретившись с ним взглядом. – Тебя зальет сценической кровью.

Макани фыркнула:

– Опять это слово. Весело.

Дэрби вдруг изобразил ложную тоску.

– Помню, как ты собирала пластиковых лошадей и карточки покемонов, а целью твоей жизни была работа в «Пиксар».

– Говори потише, дурачок, – строго сказала Алекс, стараясь сдержать улыбку.

Ребята снова начали поддразнивать друг друга из-за детских хобби и странностей, и Макани, как часто случалось, почувствовала себя исключенной из разговора. Ее внимание начало таять, а взгляд переместился на площадку. Уже почти время. Еще минута – и…

Вот он.

Сердце Макани замерло, когда Олли появился во дворе, чтобы выбросить пустой пакет из-под ланча. Он делал это каждый день. Всегда обедал в пустующем уголке за старыми шкафчиками, а потом исчезал в главном здании. Остаток часа он проведет в библиотеке. Макани почувствовала знакомую печаль. Олли был так одинок.

Небольшая компания футболистов стояла под афишей «Суинни Тодда», закрывая вход в здание. Мышцы Макани напряглись, когда Мэтт Батлер – золотой мальчик Осборна, знаменитый раннинбек[3] – сказал что-то, как только Олли подошел ближе. Что бы это ни было, Олли не отреагировал. Мэтт сказал что-то еще. Олли молчал. Тогда Мэтт схватил большим и указательным пальцами прядь волос Олли. Его друзья смеялись, но сам он пропускал все мимо ушей. Макани с болью наблюдала, как над ним издеваются. Крупный парень со странным именем, Бадди или Бубба, подпрыгнул и дернул за тюль, так что правая половина афиши оторвалась и упала. Олли едва увернулся от нее, и парень засмеялся еще громче, но его удовольствие было недолгим.

Мэтт гневно указал на порванную афишу:

– Эй, чувак! Прояви уважение.

Эти слова разнеслись по всей площадке. У Бадди, или Буббы, ушло несколько секунд, чтобы установить связь между испорченным плакатом и Хэйли, а затем смущенное выражение его лица сменилось униженным. Перед ним встал выбор: признать свою вину или удвоить усилия. Бадди выбрал второй вариант. Он толкнул Мэтта в плечо и запустил яростную цепную реакцию толчков.

Нарастающая потасовка захватила внимание всех учеников. Только Макани смотрела в другую сторону. Олли по-прежнему не двигался с места. Он никак этого не показывал, но очевидно, что футболисты заставили его нервничать. Она встала.

– Нет, – сказал Дэрби, – Макани. Нет.

Алекс покачала головой, и ее заколки зазвенели друг о друга.

– Олли не заслуживает твоей помощи. Или жалости. Или что ты там испытываешь прямо сейчас.

Макани разгладила толстовку на груди и зашагала прочь.

– Ты никогда нас не слушаешь, – прокричал вслед Дэрби. – Почему?

Алекс вздохнула.

– Удачи, конфетка.

Напряжение, нараставшее внутри Макани месяцами, готово было вырваться наружу. Может, Олли и не заслуживает ее помощи, но она все равно собиралась попробовать. Может быть, это связано с тем, что в предыдущей школе Макани хотелось бы, чтобы ей кто-то помог. Или, возможно, из-за Хэйли, из-за этого страшного происшествия, в котором уже никто не может помочь. Макани бросила взгляд на друзей и пожала плечами.