В ту ночь, готовясь умирать... - [72]
«Наломал дров, мальчишка! — подумал Кичи-Калайчи. — Должен бы знать притчу о посадке ишака на пароход. Не надо упрямого тянуть к сходням. Бесполезно и кричать. Куда проще сказать ему: «Цег-цег-цег!..» — и легонько, только не рывком, потянуть за хвост от причала. Больше ничего не нужно. Ишак по своей строптивости сам взлетит по трапу!»
Дома Кичи-Калайчи пытался отвлечься, не думать о Хасане, тем более что баланс расходов-доходов на последней свадьбе давал остаток: семнадцать рублей сорок девять копеек.
Кичи и на счетах просчитывал, и на карандаш брал — никакого проку! Торговые работники говорят: недостача — лучше излишка, хотя Кичи-Калайчи полагал, что оба — хуже! Отложив очки, старик устало откинулся в кресле, вытянул онемевшие ноги. Как же это он так обмишурился? Стар, видно, стал, не по силам ему банковские операции… Ох, эти шутники! Ладно! Завтра же отнесет эти семнадцать ре сорок девять коп молодоженам, пусть у них голова болит!
В дверь тихонько постучали. Кичи-Калайчи подобрал ноги, отозвался;
— Входите!
Из раскрывшейся двери сначала поплыл аромат чесночной приправы, потом показалась тарелка, над которой вился парок, а уж потом проступило личико новенькой студентки, с коротким именем Ума, распространенным в ногайской степи.
— Дядя Кичи-Калайчи! Извините… попробуйте новое блюдо. Это — кавардак. Если понравится — еще принесу.
— Кавардак? — Старик потянул носом, причмокнул. — Забавное название, впрочем, девушкам кавардак всегда по душе.
— Это мама моя назвала кушанье. Берется кусок баранины, обжаривается, а к нему — все, что есть в доме из овощей и фруктов: баклажаны, лук, чеснок, спелые сливы, помидоры, сладкий перец. Можно и яблок, добавить — не повредит. Вот такой соус. Девочкам понравилось. Попробуете мою стряпню?
— Спасибо, дочка, с удовольствием. Вот и решился спор в мою пользу.
— С кем?
— С ногами. Не хотят старые идти ужинать, а я, признаться, проголодался. Говорю им: «Вставайте, пошли!», а они: «Угомонись, старик, тебе по возрасту ужин не полагается!» Всю жизнь служили исправно, мое желание было для них законом, а нынче взбунтовались… Осень. Видно, скоро погода изменится, левая, обмороженная нога заныла, а простреленная правая за компанию тоже болит…
— Хлеба принести?
— У меня, кажется, полбулки оставалось. Будь добра, Ума, подай с полки хлебницу. Все, больше ничего не нужно.
Девушка, довольная тем, что старик с аппетитом принялся ужинать, тихо вышла и снова приоткрыла дверь:
— Дядя Кичи-Калайчи! Какой-то парень вас спрашивает.
— Пусть войдет, если ему так повезло, — ох, соус хорош, не оторвешься!
— Я еще принесу. И вам, и гостю.,
— Добрый вечер… разрешите? — переминается у порога Хасан, скручивая в жгут свою кожаную кепку.
— А-а!.. Наконец-то! Входи, Хасан, садись. Будем ужинать.
— Вспомнили даже имя?
— Никогда и не забывал. Со дня на день ждал, когда появиться.
— Ешьте на здоровье! — говорит Ума, ставя перед гостем ароматное жаркое.
— Вкусно пахнет? Или неудачи отбили аппетит? Кичи-Калайчи оглядел своего знакомого. На улице, пожалуй, и не признал бы: осунулся, стал вроде старше.
— Читал твое письмо в газете. Зачем так резко? Даже с перехлестом, сказал бы…
Хасан поперхнулся, тихо положил возле тарелки кусок хлеба:
— Так получилось… Можно закурить?
— Вот как, уже и этому научился! Возьми с полки сигареты.
— Спасибо, у меня свои… С такой жизни всему научишься.
— И дурному?
— А я до того дошел, что не разбираю, где хорошее, где плохое. Белый свет не мил! А ночь придет — совсем могила!
— Не обобщай, сынок… впрочем, молодым всегда кажется, что природа очень чутко отзывается на их радости и горе. А я вот заметил: удача чаще приходит в самый пасмурный, невзрачный день.
— Вот и я пришел, когда совсем стемнело… на небе и на душе. Теперь осознал: у меня в голове не мозг, а солома, которой чарыки набивают!
— Я бы сказал по-иному: твоя голова похожа на сыр — как известно, сыр сам для себя червей делает…
— Все пропало, отец. Помните, когда первый раз встретились, я возмущался, почему сводки ГАИ в газетах печатают, а имена отцов, требующих за дочь калым, — никогда не увидишь. Ну, теперь увидели, а каков результат? Говорят, Бусрав-Саид грозится подать на меня в суд за клевету. Дочь в горы к родственникам увез. Все я разрушил, своими собственными руками, лучше бы обе отсохли!
— Поторопился ты, сынок! На войне можно победить в несколько месяцев, а вот культурно победить, изменить взгляды людей, значит, — за короткий срок нельзя.
— Теперь-то, почтенный Кичи-Калайчи, и я поумнел, да поздно. Все погубил… — гость спрятал пылающее лицо в кожаную кепку.
— Последняя надежда уходит вместе с жизнью! Ты же пришел ко мне. Значит…
— Просто чтоб душу отвести. Вы — единственный человек, понимающий, что я натворил.
— Ну, положим… А мать, что она?
— Плачет, старая. Не в ее силах было остановить, не в ее средствах исправить. Только страдает из-за меня.
— Нет хуже поздних сожалений. Ладно, попробуем переупрямить Бусрав-Саида. Есть за ним один должок, завтра я напомню кое-что твоему будущему тестю. Одно запомни: ты — мой племянник.
— Ох, Кичи-Калайчи! Если даже усыновите меня — трех тысяч все равно нет, не было и вряд ли будут.
Во второй том избранных произведений А. Абу-Бакара вошли повести «Исповедь на рассвете», «Белый сайгак», «Солнце в «Гнезде Орла», «В ту ночь, готовясь умирать…», связанные единством замысла писателя, утверждающего высокие моральные ценности, преданность долгу, любовь к родной земле.
Существует ли такое самобытное художественное явление — рассказ 70-х годов? Есть ли в нем новое качество, отличающее его от предшественников, скажем, от отмеченного резким своеобразием рассказа 50-х годов? Не предваряя ответов на эти вопросы, — надеюсь, что в какой-то мере ответит на них настоящий сборник, — несколько слов об особенностях этого издания.Оно составлено из произведений, опубликованных, за малым исключением, в 70-е годы, и, таким образом, перед читателем — новые страницы нашей многонациональной новеллистики.В сборнике представлены все крупные братские литературы и литературы многих автономий — одним или несколькими рассказами.
Повести и рассказы известного дагестанского прозаика знакомят читателя с простыми советскими людьми, своим трудом обновляющими Страну гор, заботящимися об окружающей природе. В сборник включены повести «Два месяца до звонка» и «Опасная тропа». Основу книги составляет первая повесть, в которой автор поднимает волнующие его вопросы о гражданской активности советского человека, об ответственности личности перед обществом и решает их на образе главного героя, сельского учителя Мубарака. В этой повести, как и в других произведениях Ахмедхана Абу-Бакара, читатель отметит художественную оригинальность, поэтическое видение мира, добрый юмор, фантазию.
В книгу одного из ведущих дагестанских прозаиков вошли известные широкому кругу читателей повести «Ожерелье для моей Серминаз», «Снежные люди», рассказы, миниатюры.Проза Ахмедхана Абу-Бакара (род. в 1931 г.), народного писателя Дагестана, лауреата премии имени Сулеймана Стальского, образная и выразительная по языку, посвящена индустриализации Дагестана, новому быту горцев, охране природы и другим насущным проблемам современности.Содержание:Кубачинские рассказы. Ожерелье для моей Серминаз.Снежные люди.
Настоящее издание — третий выпуск «Детей мира».Тридцать пять рассказов писателей двадцати восьми стран найдешь ты в этой книге, тридцать пять расцвеченных самыми разными красками картинок из жизни детей нашей планеты.Для среднего школьного возраста.Сведения о территории и числе жителей приводятся по изданию: «АТЛАС МИРА», Главное Управление геодезии и картографии при Совете Министров СССР. Москва 1969.
В сборник, авторы которого поэты и прозаики автономных республик и областей РСФСР, вошли рассказы, стихи, басни, притчи, бичующие отдельные пороки, негативные явления, недостатки нашей жизни. В числе авторов — Расул Гамзатов, Мустай Карим, Фазу Алиева, Алим Кешоков, Моисей Ефимов, а также молодые поэты и прозаики, работающие в жанре юмора и сатиры.
Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.
Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
В повести сибирского писателя М. А. Никитина, написанной в 1931 г., рассказывается о том, как замечательное палеонтологическое открытие оказалось ненужным и невостребованным в обстановке «социалистического строительства». Но этим содержание повести не исчерпывается — в ней есть и мрачное «двойное дно». К книге приложены рецензии, раскрывающие идейную полемику вокруг повести, и другие материалы.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.