В тисках провокации. Операция «Трест» и русская зарубежная печать - [4]

Почти все агенты Русского Политического Комитета состоят в то же время агентами Польского Генерального Штаба. Чины подведомственных Польскому Генеральному Штабу учреждений проводили через границу направленных в Россию агентов Русского Политического Комитета. На квартирах этих чинов подведомственных Польскому Генеральному Штабу учреждений устраивались склады антисоветской литературы. Мало того, Польский Генеральный Штаб содействовал посылке в Россию яда с целью массовой отравы красноармейских частей в момент восстания. Так, например, вторым отделом Польского Генерального Штаба за подписью майора Генерального Штаба Бека был выдан документ агентам Савинкова на провоз в Советскую Россию, якобы для разведывательных целей, по 2 килограмма яда, целью которого в действительности было массовое отравление красноармейцев. Все эти действия высших учреждений Польского правительства были возможны только благодаря тому, что Русский Политический Комитет до сих пор пользуется покровительством самых высших инстанций Польской республики. Вследствие этого Польское Правительство истратило из средств польской казны 350 миллионов марок на поддержку Русского Политического Комитета и его заговорщической деятельности.

В ноте было выдвинуто требование об изгнании из Польши членов Русского политического комитета — обоих братьев Савинковых, Философова, Мягкова, Одинца, Дикгофа-Деренталя, Б ул ак-Балаховича, Перемыкина, Эльвенгрена и других членов «Народного союза для защиты родины и свободы», полковника Гнилорыбова, а также лидеров украинских и белорусских контрреволюционных организаций[12].

В ответе министра иностранных дел Польши Скирмунта от 11 июля советские заявления были названы лишенными надежного основания.

Он утверждал, что никакой ответственности за то, что происходит на российской территории, польская сторона нести не может[13].

В рамках усилившейся к осени пропагандистско-дипломатической кампании Наркоминдел выпустил в сентябре 1921 года на русском, польском и французском языках книгу, в которой обнародовал выдержки из показаний арестованных на советской территории членов савинковской организации, подтверждавшие выдвинутые против НСЗРС и польского Генерального штаба обвинения. Среди этих документов выделялась «Выписка из протокола опроса уполномоченного Всероссийского Комитета Союза Защиты Родины и Свободы Западной Области Опперпута-Упелинца Александра Эдуарда Отовича»[14]. Судя по содержанию, протокол был сделан вскоре после задержания Опперпута, в июне 1921 года, и именно его детальные показания легли в основу содержавшихся в ноте Чичерина от 4 июля разоблачений. Опперпут рассказал, как поток ходоков из советской России вызвал у Савинкова иллюзию о зарождении в России мощного и тяготевшего именно к нему, вне зависимости от той или иной политической окраски участников, массового антисоветского движения. Это побудило Савинкова к основанию в январе 1921 года новой антисоветской организации для работы внутри советской территории — Союза Защиты Родины и Свободы. В новой организации и в особенности в разведывательных возможностях, предоставляемых ее деятельностью, сразу выразили заинтересованность как польский Генеральный Штаб, так и французская военная миссия в Польше. Как свидетельствовал Опперпут, первый миллион польских марок поступил в распоряжение Союза именно из французской военной миссии. Опперпут давал в высшей степени детальный отчет обо всех перипетиях начального существования организации и финансовых проблемах, встававших перед нею по мере ее бурного роста и присоединения к ней все новых и новых повстанческих сил, включая украинские и белорусские партизанские отряды и демократическое крыло Кубанского казачества.

Следует подчеркнуть, что выдержки из показаний Опперпута, обладая бесспорной фактической обоснованностью и убедительностью, в то же время обнаруживали аналитическую глубину и меткость и были совершенно свободны от каких бы то ни было дешевых клише или поверхностной демагогии. Так, он сообщал: после ратификации Рижского мирного договора стало ясно, что касса второго отдела Военного министерства Польши закрывается для деятельности савинковских организаций и что наметилось охлаждение между Савинковым и руководящими кругами Польши, явившееся причиной его поездки в Париж для организации поддержки там. Эго замечание об охлаждении отношений, вряд ли выглядевшее уместным в плане чисто пропагандистской кампании, свидетельствовало о взвешенно-объективном характере опперпутовского отчета о недавних событиях. Столь же беспристрастно-сдержанный, чисто аналитический характер имели и все другие положения опубликованного протокола его допроса. Его показания сильно отличались от помещенных в этой книге протоколов допросов других арестованных углубленным анализом, сопровождавшим точную констатацию фактов.

Как мы упомянули, первоначально предполагавшееся участие Опперпута в варшавском съезде НСЗРС было предотвращено в ходе массовых арестов участников возглавляемого им Западного областного комитета. Поэтому информация о самом съезде, прошедшем 11–13 июня, в данной брошюре представлена показаниями А. В. Ремезникова (Самарина), арестованного после его возвращения из Варшавы