В тени славы предков - [15]

На ходу скидывая зимний вотол, поднялся в повалушу. Скользнул взглядом по Колоту, сдержанно, не роняя звания своего, поклонился князю. Во всей степенности воеводы проглядывалось нетерпение быстрее начать разговор, минуя уставные речи и надлежащий с дороги пир. Такой был весь Блуд, которого с детства знал Колот, — горячий, стремящийся всё решить быстрее, иначе может потерять интерес. Лишь когда принесли варёную медвежатину, мороженую бруснику и стоялый мёд, воевода почувствовал, что проголодался.

Вятский князь, пряча в усах улыбку, молча смотрел на снедавших послов. Для него разменявшие третий десяток мужики были ещё очень молоды. Горячность, стремление быстрее жить вызывали у него мудрую усмешку. Наконец Блуд, насытившись, отвалился, рыгнул, обтёр рукавом зипуна усы и бороду. Старослав, опережая вопросы, начал первый:

— Муромские князя себе нового выбрали, так с той поры у них разброд в земле и начался: друг с дружкой дерутся, збродней расплодили, что купцов донага разволочают. Я Ратшу послал — человека своего с дружиной, так его и людей чуть не перебили. Мы с князьями русскими договаривались землю блюсти свою, но если рати мне собирать — всё Залесье (как вы нас называете) полыхнёт.

— Так ты дань хочешь собрать с княжат муромских или миром решить? — спросил Блуд, догадываясь, куда клонит князь. Он было хотел отправить Колота к кметям, но позабыл про это, пока рвал зубами медвежатину, а сейчас уже было поздно.

— Коли вы своё слово скажете, так я и без вас дань соберу, — ответил вятский князь. «Не даст людей!» — понял Блуд. Старослав, будто читая мысли воеводы, рёк:

— Вы в Муроме гости, а я враг.

Ни уговоры, ни даже осторожные угрозы не помогли. Старослав согласился только дать проводников. Отступать было поздно — уже влезли.

В Муром отъехали на следующий день. Чем дальше шли, тем дружинники становились всё мрачнее. Оказалось, что вятские доброхоты в Кордне успели нашептать, что, мол, на верную смерть идёте в логово к татям. Броней не снимали, а на ночных привалах (в селения к местным не рисковали заходить) выставляли усиленную сторожу. Как-то шли узким зимником. Над головой смыкали макушки сосны и ели. Заволновался даже Колот, до этого старавшийся не подавать виду менее опытным кметям, — здесь не то что сотню, целый полк перебить из засады можно. Зато потом стало спокойнее: хотели бы напасть — напали.

Муром, раскинувшийся по холмам небольшими посёлками на берегу замёрзшей могучей Оки, белой застывшей саблей огибавшей город, напомнил Колоту Киев, только не было такого Подола с большими гостиными дворами и обширными лабазами. Опасались зря: никто не собирался здесь бить русов. Муромский князь встретил довольно приветливо, если так можно сказать о мрачном неулыбчивом муже. Средних лет, кряжистый, с цепким холодным взглядом голубых, чуть раскосых глаз, удивительных на лице цвета окоренного дерева[54]. Глубокий шрам ото лба до самого подбородка делал князя ещё суровее. Представился он славянским именем:

— Ваши меня Гудоем называют.

Здесь Блуд уже не прогонял Колота, разговаривали со знатным муромцем вместе. Оказалось, что не всё так просто в отношениях Старослава и Гудоя.

— Старослав, кого мог из вятских, под себя взял, в Курске у него родич сидит князем, — пояснял муромский князь. — С русами у него договор, на пятнадцать лет его Святослав от даней освободил за то, что снабдил войско обилием. Теперь вятским тесно стало, и они под именем Ярополка к нам полезли: Старослав зачем-то наместника прислал, так мы его прогнали. У нас свои договоры с русскими князьями: и о лодейном, и о повозном, и о проводниках, и о кормах купцам, идущим в Булгар и Итиль. Мы блюдём все договоры. Старославу соваться к нам нечего.

— А зачем он к вам лезет? — поинтересовался Блуд, обмысливая сказанное. Гудой улыбнулся каким-то волчьим оскалом:

— Вы там себе на Днепре думаете, что мы тут с медведями в обнимку спим. А у нас в Муроме и гончары, и оружейники добрые, и златокузнецы. Как рать собираю, так каждый третий в броне! Славяне из тех же вятских к нам идут. По Оке, по Клязьме селятся, с муромой да мерей роднятся, а как иначе? Мать у меня у самого славянка.

— Раз так живёте хорошо, так почто купцов разувают на твоей земле? — глядя в глаза Гудою, жёстко спросил русский воевода, но у Гудоя на всё был ответ.

— Потому что хазар-то вы побили, — тоже повысив голос, рёк князь, — а они хоть и гадами были, но весь путь по Оке и Итилю в руке держали! Летось с мордвой разом буртасов отбивали, в этом году та же мордва, глядишь, на нас пойдёт. Мне ссора со Старославом не нужна! Хотите помочь, так помогите с вятскими, а с остальными я сам справлюсь, слово даю!

Посоветовавшись, Блуд с Колотом решили остаться на некоторое время, чтобы для себя уяснить истину в споре между Гудоем и Старославом. Сам Гудой не возражал, разместив русских дружинников и установив им кормление. Колот отдельно от Блуда — кмети уже и сами признавали в нём второго человека в дружине — забирался в глухие чащобы, где целые веси были огорожены от случайного зверя, бродившего здесь неисчислимо, выспрашивал местных, что не знали ни слова по-славянски, но среди которых обязательно оказывался славянин.