В тени шелковицы - [113]

Йозеф предложил ему присесть и ждал, когда тот сообщит о цели своего визита.

— Я заходил к вам уже несколько раз, да все неудачно. Не сердитесь, что я пришел вот так, вечером, мне хотелось бы узнать прямо от вас… — Он запнулся, но тут же продолжил: — Прямо от вас: вы в самом деле думаете продавать дом? — У него явно отлегло от сердца, когда он закончил свой вопрос.

— Я думаю продавать дом? А кто вам это сказал? — поразился Йозеф и поглядел на Каяна несколько проницательней, чем собирался.

— Не сердитесь, народ говорит, что, может, вы будете продавать, ну, я и решил спросить…

— Да я вовсе не сержусь, с чего бы. Хорошо, что вы пришли прямо ко мне, это правильно, — сказал Йозеф с улыбкой.

— Вы знаете, сын у меня вернулся из армии, оглянуться не успеешь, как женится. Если бы вы в самом деле хотели продать дом, нам бы это пришлось очень кстати. То есть им, молодым, — сказал Каян. — Ну и нам, конечно, будет лучше, если они станут самостоятельными хозяевами, знаете, как это бывает: у нас, пожилых, свои взгляды на жизнь, у молодых свои. — Он взглянул на хозяина и добавил: — Вот почему я решился к вам прийти, чтобы знать, как тут обстоят дела.

— Ну что ж, скажу: я еще об этом серьезно не думал, — сказал Йозеф и покривил душой. На самом деле он думал об этом довольно часто, а последнее время даже весьма часто. — Может, продам, а может, и нет, — сказал он.

— Ага. — Посетитель почесал голову. Ответ ничего не прояснял.

— Я еще не решил. Есть у меня кое-какие планы, только не знаю, осуществимы ли они.

— Ну да вам видней, конечно, — быстро произнес Каян, — но, с вашего позволения, я зайду к вам еще разок, осведомиться. Вы знаете, если бы молодые жили в поселке, им же было бы легче. Мы бы и за детьми присмотрели, и в саду подсобили.

— Ладно, я подумаю и дам вам знать. Я не буду водить вас за нос, — честно пообещал Йозеф.

— Вы бы нам этим и еще одну услугу оказали. Моей матушке уже за семьдесят, она живет одна в городе и последнее время прихварывает. Страшно оставлять ее без присмотра, а тогда мы взяли бы ее к себе, — сказал Каян.

— Ваша матушка живет в городе?

— Да, и пока мы не переселились сюда, мы жили с ней вместе. Тогда она еще не соглашалась ехать с нами.

— А где она живет, в коммунальном доме?

— Нет, в собственном, — отвечал Каян.

— А в какой части города? — спросил Йозеф, взглядом торопя ответ собеседника.

— На острове она живет, примерно посередине острова. — Каяна явно удивила заинтересованность Йозефа.

— А матушкин дом вы будете продавать? — Йозеф уже овладел собой и задал вопрос спокойным тоном.

— А что с ним делать, продадим. Это маленький домишко, комната, кухня, маленькая комнатка, около дома садик, примерно шесть аров.

— Есть какие-нибудь удобства?

— Есть; правда, это еще я делал. Ванная, канализация, электробойлер, в общем, все. Да, под домом большой подвал.

— Вы говорите, на острове. Это хорошо, что именно там, — улыбнулся Йозеф.

— А почему хорошо? — не понял Каян.

— Послушайте, пан Каян, а что вы скажете, если я предложу поменять свой дом на домик вашей матушки?

— Вы шутите? Ваш дом гораздо больше…

— Нет, не шучу.

— Я бы согласился. — Каян засмеялся. — И все было бы гораздо проще, мы одним росчерком пера решили бы все вопросы у нотариуса, да, я бы согласился, право слово, согласился!

— Я еще раз все взвешу, обдумаю. — Йозеф протянул Каяну руку. — И сам приду к вам с ответом. — Он проводил гостя до самого шоссе.

Вернувшись домой, он сел за стол и долго размышлял над неожиданно сложившейся ситуацией.

Но родительский дом есть родительский дом, так просто с ним не разделаешься; тут прошло твое детство, всегда он будет у тебя перед глазами, будешь видеть его во сне, не торопись, рассуждай трезво и здраво, нашептывал ему голос где-то внутри.

До ночи он вел подсчеты, взвешивал все аргументы «за» и «против», но чаши весов так и остались в равновесии до того момента, когда он начал засыпать.

С посещения Каяна прошло два дня. На дворе резко похолодало, под утро были заморозки на почве. В середине дня подул сильный северный ветер, пахнул снегом и льдом, в одну минуту смахнул листву с деревьев и разогнал листья по углам.

Йозеф отправился на работу на велосипеде, однако вечером, возвращаясь, весь окоченевший, домой, поклялся больше на нем не ездить, а положиться на автобус.

Хорошо еще, что северный ветер дул сбоку, а не в лицо.

Вернувшись домой, он скорее затопил плиту, подбросил в огонь угля и ждал, пока разгорится.

Он переоделся в теплую одежду и решил пойти поработать на участке — собрать в кучу сухую картофельную ботву, траву и листья. Давно пора было это сделать, да он все откладывал со дня на день.

И тут в дверях кухни возникла тетка Маргита.

— Здрасьте, откуда вы? — сказал он.

— В родительский день недосуг было, ну а теперь вот приехала, — отвечала она.

— Вы каким приехали?

— Двенадцатичасовым.

— Что ж вы не дали знать, я бы отпросился с работы пораньше. — Ему было досадно, что она приехала, когда его не было дома.

— Да к чему тебе, я на кладбище сама сходила, потом у соседки посидела.

Он растерянно предложил ей присесть и стал соображать, чем ее угостить.