В тени шелковицы - [109]

Начала читать.

«От Йожо», — прошептала она. Читала дальше. Пробежав глазами последнюю фразу, присела к столу и сидела, неподвижно глядя перед собой.

В субботу в три часа дня, на дорожке у железнодорожной линии, повторила она заключительное предложение письма, и ею овладело негодование. Неужели он настолько низок, что, прежде чем уехать навсегда из этого края, рассчитывает на коротенькую интрижку, последнее приключение перед вступлением в законный брак? Да, он на такое способен… Она и не подумает идти на это свидание, пусть поищет себе более сговорчивую, если такая найдется, никуда она не пойдет! Она бросила письмо и пошла переодеваться в домашнее платье.

Но в течение дня она снова и снова возвращалась к письму Йожо, и ее негодование начало постепенно угасать. В конце концов, говорила она себе, у нее нет никаких доказательств, подтверждающих то, что болтали женщины на станции. Если он что-то распродает, это вовсе не обязательно означает, что он собирается отсюда уехать, что он переезжает в дом жены. Нельзя верить пересудам, сплетням и поклепам! Они и так уже причинили ей в жизни много зла. Сначала надо убедиться, где правда, а потом уже можно человека осудить, отвернуться, отступиться, отречься от него.

Наверное, все-таки лучше в субботу пойти на место встречи. Да, она пойдет! И будет наблюдательна. Она узнает всю правду, какова бы она ни была.

Йозеф окончил училище под Братиславой и получил специальность техника-ремонтника сельскохозяйственных машин. После училища, не считая двух лет армии, когда он служил в Чехии, он все время жил дома и работал в местном кооперативе. До работы ему было рукой подать: он шел по шоссе до школы, сворачивал налево в переулок и тут же оказывался перед входом в обширный двор с хозяйственными постройками.

В ремонтной мастерской небольшого кооператива Йозеф был единственным специалистом. Когда ремонт требовал еще и физических усилий, ему помогал кто-нибудь из трактористов, но, поскольку при срочном ремонте трактористы не всегда оказывались под рукой, он взял себе в помощники одного пенсионера.

Местом своим он был доволен и зарабатывал хорошо.

Года два назад произошло укрупнение и местный кооператив объединили с четырьмя другими. Главной усадьбой общего хозяйства стали Ольшаны, где возвели новое здание правления кооператива и другие службы.

В Ольшанах кооператив построил и крупные механические мастерские. В поселке колонистов держали только молодняк крупного рогатого скота, за которым ходили несколько скотников, остальные члены кооператива каждое утро отправлялись в Ольшаны и оттуда расходились по своим рабочим местам.

На работу и с работы людей возил кооперативный автобус.

Йозефу тоже пришлось сменить место работы. Маленькую, знакомую до мелочей мастерскую заменили обширные помещения, оснащенные современной техникой. Йозеф вошел в большой коллектив, организационно напоминающий промышленное производство. Работами руководил инженер.

В ненастную или холодную погоду Йозеф тоже ездил на работу на автобусе. Но это было невыгодно в одном отношении. Автобус заезжал за людьми в разных населенных пунктах, и, пока он завершал свой кружной путь в Ольшанах, проходило немало времени. Потому-то Йозеф в хорошую погоду предпочитал пользоваться собственным велосипедом. По тропинке через луга он доезжал до места работы куда скорей, чем на автобусе, при самой неторопливой езде — за четверть часа.

Еще в субботу вечером, написав адрес на конверте, Йозеф положил письмо Ирме во внутренний карман плаща, чтобы не забыть послать его в понедельник.

По дороге на работу он не захотел заезжать на почту в центре деревни. До субботы времени много, брошу письмо в ящик после обеда, подумал он. Прислонил велосипед к стене и пошел в раздевалку переодеться в спецовку.

Около десяти ремонтники делали перерыв и выходили поесть. Для этого предназначалось небольшое помещение рядом с раздевалкой, оборудованное как буфет с кухонным отсеком, где можно было сварить себе сосиски, приготовить чай или кофе.

Йозеф работал обычно в паре со старым Варгой. В этот раз они тоже трудились вместе. Они задержались немного в мастерской, и когда вошли в буфет, большинство парней уже завтракали.

Он достал свой портфель с завтраком и сел за свободный столик.

И тут увидел перед собой знакомый конверт. Да, это было письмо, написанное им Ирме.

Йозеф взял его в руки, осмотрел. Письмо было заклеено.

Он посмотрел по сторонам, его коллеги делали вид, будто ничего не замечают.

— Что это значит? — спросил он.

Никто не ответил.

— Как сюда попало это письмо, кто его вытащил из шкафчика?

Все продолжали молча жевать. Потом Эдо Рачко сказал:

— Оно лежало вон там, на полу. Ты, наверно, вытрусил его из одежи, когда переодевался.

Йозеф запнулся, покраснел, проглотил злые слова, вертевшиеся на языке, и опустил глаза. Достал из портфеля хлеб и начал есть.

Воцарилась тишина. Но вскоре веснушчатый парнишка, сидевший у окна, не выдержал и громко рассмеялся.

Тогда засмеялись и те двое, что сидели с веснушчатым за одним столом.

Йозеф знал, что все присутствующие прочитали адрес на конверте. Некоторым этот адрес не сказал ничего, зато другим, например вон тому веснушчатому, очень даже много. Он жил в Ветерном, знал Ирму и, уж конечно, успел ознакомить остальных с обстоятельствами, которые кажутся им такими забавными.