В тени алтарей - [206]

— Я тоже редко ее вижу и у них не бываю. Но попытаюсь что-нибудь придумать. Какое сегодня число? 29 декабря? А что если мы где-нибудь вместе встретим Новый год?

— Это было бы замечательно.

— Может быть, соберемся у Индрулиса? У него теперь стало просторнее.

— Ни в коем случае. Хорошо бы вообще обойтись без него.

— Даже так? Откуда такая вражда?

— Можешь думать об этом, что хочешь, но встречу организуй.

— Ладно, позабочусь. До свидания.

Друзья расстались довольные проведенным вечером и друг другом. Васарис радовался скорой встрече с Ауксе, а Варненас тому, что организует литературно-музыкальный вечер в канун Нового года.

XII

На другой день Варненас позвонил Ауксе будто бы для того, чтобы спросить, где и как она намеревается встретить Новый год. Оказалось, что она еще твердо не решила, Может быть, пойдет в оперу или к знакомым, а скорей всего останется дома и будет играть Шопена либо Дебюсси. Думала пригласить кого-нибудь, но, вероятно, в этот вечер все будут заняты.

— Вот и отлично, — обрадовался Варненас. — Мы с Васарисом сговорились собрать маленькую теплую компанию и провести вечер, слушая музыку и стихи. Вопрос только — где? У меня пианино уж увезли.

— Это не проблема: у нас большая квартира, мы с папой будем искренне рады гостям. Так кого же пригласить?

Решили позвать еще несколько человек, по большей части тех же, кто был на литературном вечере у Варненаса. Обещали прийти поэт Кальнюс, композитор Айдужис, артистка Лапялите, редактор журнала «Луч» Карклис и еще две барышни, — все люди молодые и компанейские. Старик Гражулис, боясь, что ему будет скучно с молодежью, пригласил двух гостей постарше. Компания обещала быть веселой и разнообразной.

В девять часов вечера под новый 1925 год в квартире Гражулиса было светло, уютно и весело. Собрались почти все гости. Просторная гостиная, смежная со столовой, звенела от голосов и смеха. Композитор Айдужис, присев к роялю, чтобы размять пальцы, негромко брал арпеджио, и под эти ненавязчивые звуки каждый чувствовал себя хорошо и уютно.

Варненас с Васарисом, как зачинщики, пришли первыми, думая, что их услуги могут понадобиться хозяйке, но все уже было приготовлено.

Васарис шел к ней несколько обеспокоенный: как-то примет его эта гордячка? Но уже с первых слов Ауксе он почувствовал себя с нею легко, как со старой знакомой.

— А, господин Васарис, — радостно воскликнула Ауксе, — и не стыдно вам, за полгода ни разу не навестили меня и не познакомились с папой? Он ведь почти так же интересуется вашими стихами, как и я. Пятрас, — обратилась она к Варненасу, — хорошо, что вы догадались привести к нам господина Васариса. Идемте, я познакомлю вас с папой!

Отец Ауксе был высокого роста, седой, еще крепкий мужчина лет шестидесяти. Овалом лица, линиями носа и губ он напоминал дочь. Гражулис, приветливо улыбаясь, поздоровался с гостями и любезно выразил свое удовольствие по поводу их прихода. В ожидании своих «стариков», которые запаздывали, он нашел о чем поговорить с Варненасом, но к молодежи не присоединялся.

Едва все собрались, как хозяйка пригласила гостей ужинать, чтобы успеть до наступления Нового года повеселиться вволю. Гости шумной толпой направились в столовую, окружили стол и рассматривали карточки. Каждый искал свое место и оглядывался направо и налево, кого же назначила хозяйка ему в соседи?

Людас Васарис обрадовался, увидав, что его место рядом с Ауксе.

— Второй раз мне выпадает счастье сидеть с вами, — сказал он. — Но в первый раз это не доставило вам удовольствия. Боюсь, что я и нынче не сумею вам угодить.

Ауксе весело улыбнулась.

— Я очень сожалею, что тогда у меня было плохое настроение. Вы, наверно, подумали, что я ужасная злюка.

— Если и не злюка, то весьма ученая и строгая женщина. Что касается учености, я не ошибся, а насчет строгости — нынче увидим.

Обмениваясь шутками, они приглядывались друг к другу и делали выводы.

Людас Васарис думал: «Она очень естественна, не ломается, не претенциозна и совсем не кокетка; смеется она искренне, от души, мнение свое выражает не банально».

Ауксе же думала так: «Он не такой хмурый и замкнутый, как мне казалось раньше, характер у него открытый и прямой, но видно, что он недоволен своей судьбой. У нас есть что-то общее. Не пойму, что же меня так в нем привлекает?»

За ужином они много разговаривали и шутя и серьезно на различные темы. Но тайный смысл всех их разговоров был таков: «Ты мне нравишься, и я хочу тебе нравиться. Я хочу, чтобы ты знала, что нравишься мне. Мы отлично понимаем друг друга».

Оба они это чувствовали и приходили все в лучшее и лучшее настроение. Их радость заражала собравшихся, потому что счастливая Ауксе, как хорошая хозяйка, ни на минуту не забывала и о других гостях. Время от времени она каждому уделяла внимание, каждому говорила что-нибудь приятное.

Наконец все поднялись из-за стола и перешли в гостиную. Варненас было предложил послушать игру Ауксе, но она отказалась, понимая, что гости хотят просто повеселиться. Кто-то опять усадил Айдужиса за рояль, он заиграл какой-то танец, и три пары вышли на середину гостиной.

— Господин Васарис, — сказала Ауксе, снова подсаживаясь к нему, — вы живете один, замкнуто и, судя по вашим стихам, погружены в мрачные мысли. Как вы себя чувствуете в такой вот веселой компании, где все смеются, пляшут, болтают вздор и стараются стряхнуть с себя все заботы?