В тени Альгамбры - [31]

— Посмотри на эти жирные рожи, — шепчет Хосе, — Держу пари, они рассказывают друг другу последние анекдоты!

Похоже, Хосе прав, во всяком случае ничего набожного в их смехе нет. И надо сказать, веселье их заразительно: мы с Хосе тоже начинаем смеяться, хотя совсем по другим причинам. Двое певчих, сидящих в одном ряду, откладывают молитвенники, осведомляются о причине потехи и, получив разъяснение, тоже начинают весело похохатывать. Лишь когда в проходе между хорами и капеллой появляется несколько посетителей мечети, слуги божьи унимаются, толкают друг друга в бока, указывая головой на зал, делают благочестивые лица и разом принимаются петь «ad majorem Dei gloriam»[7].

He такими представляют себе певцов верующие, которые вместе с нами слушали набожное пение в церковном зале. Жаль, что не все католики Испании имеют возможность время от времени наблюдать эту поповскую комедию. Тогда актеры окончательно вышли бы у них из доверия!

Зрелища вместо хлеба

Не одна только церковь, проповедуя терпение и послушание и обещая царство небесное смиренным и набожным, помогает удерживать значительную часть испанского народа в повиновении режиму. Франко обладает и другими, внешне безобидными, зато тем более действенными средствами отвращения масс от опасных намерений, а тем паче поступков.

«Хлеба и зрелищ!» — гласил девиз императорского Рима. Хлеба в Испании мало, зато зрелищ предостаточно. Правда, финансируются они не государством, а за счет самих зрителей. Однако, не видя просветов в своем существовании, люди с жадностью, прямо-таки с одержимостью набрасываются на этот эрзац, помогающий им хоть на миг забыть о своих невзгодах.

На горе Тибидабо, с вершины которой открывается великолепный вид на Барселону с окрестностями и на море, то и другое — церковь и игрище — стоят бок о бок. Построенная на самой верхушке горы церковь Святое Сердце Иисусово, несмотря на свои скромные размеры, подобно базилике Сакре-Кёр на Монмартре в Париже видна почти отовсюду и служит отличительной приметой каталонской столицы. Однако вблизи она многое теряет и не очень привлекает посетителей. Зато в великом множестве барселонцы поднимаются на фуникулере в парк, где всегда полным-полно народу. Там крутится гигантское колесо, едва ли уступающее по величине знаменитому колесу в венском Пратере, и вместительные кабины возносятся в небо и снова летят к земле. Там кружит над бездной самолет, и вагоны на русских горах устремляются в пустоту, словно навстречу катастрофе. Дело в том, что весь парк с его тирами, палатками и рестораном разбит на крутом склоне горы. Парк на Тибидабо далеко не самый большой в Европе, скажем, с «Тиволи» в Копенгагене его и не сравнить. Однако расположение и планировка скромного барселонского парка уникальны, прямо-таки сенсационны, нигде еще вы не ощутите с такой определенностью: если что-нибудь не так, прости-прощай, божий свет! У испанцев, любителей сильных ощущений, такое щекотание нервов чрезвычайно популярно.

Та же любовь к сильным ощущениям влечет еще большие массы народа и к «наиболее испанскому» из всех зрелищ — бою быков. Здесь игра действительно идет не на жизнь, а на смерть, правда только лишь для актеров. У быка с самого начала нет никаких шансов остаться в живых, но и его противники, особенно матадор, подвергаются немалой опасности. Разумеется, у корриды есть и своя элегантная сторона. Яркие шелковые костюмы бойцов, легкие, прямо-таки танцующие движения пеонов и матадора, кроваво-красная мулета способны привести в восторг и самого сентиментального зрителя.

Коррида, которую мне довелось увидеть на мадридской арене, не относится к числу особо торжественных представлений, в которых выступают первые тореадоры, а сидящие на лучших местах дамы стремятся затмить друг друга праздничными нарядами. Забивают новильо — черных быков не более трех лет от роду. У них нет той силы, той яростной ожесточенности, какие проявляют в бою взрослые быки. И все же как доблестно защищают они свою шкуру!

Особенно необузданный темперамент выказывает третий новильо (всего их восемь), сравнительно небольшой бык с на редкость длинными и острыми рогами. После того как пеоны прячутся за дощатую перегородку, он, подобно своим предшественникам, бросается к стоящей поблизости от рампы жалкой кляче пикадора. Туловище лошади, как и наездника, защищено толстым кожаным поясом, а глаза завязаны, так что она не видит быка. Атака быка дает пикадору возможность поковырять пикой в спине животного. Однако в пылу борьбы бык словно вовсе не замечает этого безобразия, поддевает рогами лошадь под брюхо, отрывает ее вместе со всадником от земли и швыряет на песок! Подоспевшие служители с трудом ставят дрожащую клячу на ноги и уводят ее с арены, а быка, которому, по-видимому, пустили еще слишком мало крови, натравливают на запасную лошадь. Через несколько секунд бык опрокидывает и ее вместе с пикадором.

Однако не слаще приходится и матадору. Во время игры красным полотнищем маленькая черная бестия, уже несущая в спине четыре бандерильи — пестрые палки с крючками, позволяет себе внепрограммный фланговый удар, всаживает в бок тореро один из своих рогов и чуть не опрокидывает его. Тореро весьма негероично пускается наутек, бык резво преследует его и наносит удар в зад. Тореро летит наземь, а бык готовится окончательно разделаться с поверженным врагом, который лежит, не смея пошевелиться. Лишь подбежавшие пеоны, отвлекая быка мулетой, в последний момент спасают матадору жизнь. Вид у матадора плачевный. Бык в клочья изодрал его великолепные розовые шелковые штаны, они едва прикрывают его голый зад. Он хромает, с трудом стоит на ногах и бледен как мел. И хотя он мужественно продолжает бой, чистой работы уже не жди. Вместо того чтобы поразить быка в сердце одним или двумя ударами шпаги, он тратит на него целых семь шпаг! Одна из них отскочила, наткнувшись на кость, остальные, наполовину уйдя в тело живучего зверя, так и остались торчать в нем. Этот плачевный, многократно освистанный бой будет стоить несчастному матадору карьеры, ибо такие провалы не прощаются. Мертвого же быка, победившего морально, когда конная упряжка уволакивает его с арены, публика награждает аплодисментами.