В тебе моя жизнь... - [342]

— Вот, мальчик, возьми пятак, — Марина протянула ребенку пятачок серебром. — Скажи мне, ты ведь от своего барина ходишь? Кто он? Как его имя?

— Не барин он мне вовсе, — вдруг проговорил мальчик, аккуратно взяв из рук Марины пятак и тут же молниеносно спрятав его в недрах своей одежи. — Живет он в мезонине квартирного дома моей хозяйки. Я ему дрова ношу да сапоги его чищу. А за то, что сюда письмеца таскаю, алтын дает каждую неделю[477]. Имя у него не нашенское, немецкое, хотя сам он русский, вестимо — фон Шель, имечко егойное.

— А давно ли ты ходишь сюда? — спросила Марина и тут же недовольно поморщилась, заметив, как сильно тряхнул его дворник, желая выслужиться перед барыней. — Давно письма передаешь?

— Так с Покрова, барыня. С самого Покрова, — ответил мальчик.

— И что, ответ-то получаешь? Или с пустыми руками уходишь? — встревожено спросила Марина, а ее маленький собеседник вместо ответа достал из-за пазухи белый конверт. Она даже на расстоянии узнала почерк своей золовки и ужаснулась — Боже мой, с самого Покрова, под носом у Марины и Анатоля Катиш вела совершенно непристойную переписку с этим фон Шелем! Да, к Марине тоже писали в свое время, но отвечать на эти записки считалось верхом неприличия и грозило самыми страшными последствиями для неразумной девицы, потому она и не писала ответных писем. Тут же было все иначе.

Она сначала хотела приказать мальчику передавать отныне эти письма ее горничной, Тане, но тут же осекла себя — как низко упасть она не желала, опуститься до чтения чужой переписки. Марина прекратит ее другими методами, уж найти способ не составить труда. Потому она сделала знак мальчику, чтобы он спрятал письмо обратно, а дворнику велела отпустить мальца.

— Никому и слова не говори, что я разговаривала с тобой, слышишь? Утаишь от барина этого, что попался, еще пятак получишь, — Марина откинулась на подушки сидения, пряча замерзшие на легком январском морозе руки в муфту. — Таня, Ульяну дай тоже пятак.

— Благодарствую, барыня, — снял шапку и поклонился дворник. — За здравие ваше, барыня, выпью, чтоб не хворали больш.

— Спасибо, Ульян, и ты не хворай. Ну же! Трогай!

По знаку барыни сани тронулись вдоль набережной к Летнему парку, где у нее была назначена встреча. Таня то и дело вертела головой, с любопытством рассматривая все, что ей встречалось на пути: дома, экипажи и сани, дрожки с извозчиками в кожухах, офицеры верхом, многочисленные прохожие, спешащие куда-то в этот пригожий зимний день — бабы в накинутых на голову цветастых платках, дворянки, неспешно прогуливающиеся под руку с важными господами в смешных длинных шляпах, что совсем не прикрывали их красные от морозца уши, бонны и няньки, прогуливающие своих подопечных.

Многие из господ и офицеров кланялись Марине, приподнимая шляпы или прикладывая пальцы к околышу фуражки, а дамы улыбались, кивая. Танина хозяйка лишь слегка сдвигала губы в улыбку и немного склоняла голову в знак того, что заметила их приветствие, а чаще просто проезжала мимо, задумавшись. Она выглядела нынче такой грустной, что у девушки защемило сердце. Столько выпало на долю ее барыни, ох, не приведи Господь кому такое испытать! Да и так бледна, несмотря на легкий морозец. Видать, не отошла еще после болезни. Куда только едет!

Но после, когда сани въехали в сад и покатились медленно среди мостков для прогуливающихся, Таня заметила, как барыня слегка оживилась, напряженно всматриваясь куда-то вперед за кучера. Таня слегка повернула голову, чтобы взглянуть, что так взволновало ее хозяйку, и вдруг улыбнулась сама, заметив, как к их саням приближается верхом широкоплечий офицер. Он был уже совсем близко, и девушка без труда узнала в нем князя, что бывал у них в доме и что устроил такую заваруху прямо у дверей спальни ее барыни.

Князь подъехал к саням, и Таня поспешила отвернуться, чтобы ее, не дай Бог, не заприметили в таком пристальном взгляде на офицера. Она перевела взгляд на свою барыню, что сейчас смотрела на подъехавшего мужчину снизу вверх, и при этом ее глаза светились таким светом, так засияло бледное лицо, что Таня даже изумилась этой перемене в хозяйке.

— Bonjour, prince, — сказала барыня, скрывая свою легкую улыбку в пышном мехе чернобурки ворота ее салопа. Ее собеседник выглядел немного нахмуренным, словно что-то беспокоило его. Он легко спрыгнул с коня и передал вожжи в руку кучера Марины.

— Bonjour. Comment vous portez-vous? Vous abusez de vous santé comme je vois!

— Ne me grondez pas, — проговорила мягко Марина, глядя в глаза стоявшему подле саней Загорскому. — J'ai tellement envie de vous voir. Venez?[478]

Таня заметила с любопытством, как теплеют глаза князя, как медленно уходят небольшие морщины, пересекавшие его лоб доныне. Он не улыбался, но по нему было ясно видно, что напряжение, которое сковывало его до этой минуты, отпустило его.

— Quand puis-je vous refuser?[479] — проговорил он с усмешкой, и Марина радостно улыбнулась ему в ответ.

— Я пройдусь пешком, — сообщила она горничной, и Таня тут же соскочила с саней, чтобы помочь хозяйке убрать с колен меховую полость и сойти на дорожку, но князь покачал головой и отстранил девушку, а после сам откинул полость и помог барыне ступить на снег, крепко держа ее за локоть.