В те годы - [48]

Чикирев, как и другие кадровые работники завода, остро переживает текучесть, нехватку рабочих рук, с большим неодобрением говорит о летунах:

— Что означают слова «проходящие» люди? Это те, кто пришел на завод и так быстро ушел, что никто не запомнил их ни в лицо, ни по фамилии. Какой же это рабочий, какова его рабочая честь?

Давным-давно канули в прошлое времена, когда надо было искать себе работу. Теперь не только около крупного завода, но и около отделения связи, кафе, магазина — всюду объявления о наборе рабочих. Идешь по городу, едешь в троллейбусе — тебя призывают на курсы водителей трамвая, автобуса, троллейбуса и везде обещают много всяких благ.

Заходишь в школу, беседуешь со старшеклассниками. Они рассказывают, что на прошлой неделе посетили инструментальный завод, сегодня идут на фабрику «Красная Роза», а в следующий раз — в депо.

— Не много ли, говорю, экскурсий? Что вы делаете на предприятиях?

— Мы ничего не делаем; зайдем в цехи, потом нас приглашают в клуб и начинают хвалить профессии, чтоб мы весной поступали работать на это предприятие.

Заметно, что некоторые юноши принимают эти походы с чувством иронии. Может быть, в этом виноваты отчасти старшие? Легкость поступления на завод, ухода с него, посулы — все это растит крылья у «летунов». Видимо, и профсоюзы должны создавать сильное общественное мнение против «гастролеров», содействовать тому, чтобы в человеке росло чувство привязанности к заводу, к цеху.

Теперь в почете наставничество — шефство кадровых рабочих над новичками. Чикирева интересует и этот опыт; у него и здесь свое мнение.

— Может ли, — рассуждает он, — каждый опытный рабочий быть учителем молодежи? Вряд ли. Смотришь на него — он знаток своего дела, артист, а учиться у него не хотят. Живет такой человек особняком, в обиде, вечно чем-то недоволен, а виноват он сам. Зарабатывает отлично, получка у него больше, чем у другого. Но про него говорят: не до работы жадный, а до денег. Товарищу не поможет, к соседу не подойдет, даже если тот застрял. У него свой почерк: отработал и домой. И претензии к нему не предъявишь — работник отменный, не пьет, на собрания ходит — только вот у товарищей уважением не пользуется.

Николай прошел другую школу, потому и не может понять проявления индивидуализма, себялюбия, равнодушия к коллективу. Откуда берутся эти несвойственные рабочему человеку качества — прямая противоположность традициям, которыми силен советский коллектив? Ведь именно коллектив и теперь, как и в годы войны, формирует передового рабочего, отличающегося широтой подхода, уменьем ставить общие интересы на первый план.

Контрнаступление советских войск под Москвой расценивалось как поворотный этап не только в ходе Великой Отечественной, но и всей второй мировой войны.

Народ ликовал, был полон чувства благодарности Красной Армии, сумевшей отплатить захватчикам за их злодейства. Труд людей, сбор средств на строительство сооружений, отправка подарков на фронт, десятки тысяч писем от предприятий и колхозов защитникам Родины — все было данью уважения советским воинам.

Невозможно описать, сколько горя, несчастий, бед принесли на нашу землю немецко-фашистские захватчики. В образе германского фашизма воплотилось все самое гнусное, антигуманное.

Война разлучила семьи. После окончания боев прошло 30 лет, а эхо слышится до сих пор: мать или отец вдруг находят своих детей, брат отыскивает брата или сестру — и эту их радость разделяют многие люди.

Значительная часть территории страны была оккупирована врагом. Люди уходили, покидая родные места, обливаясь слезами на пороге родного дома. Другие оставались в тылу, чтобы действовать в партизанских отрядах, в подполье.

Фронтовики не всегда знали, какова судьба их родных и близких, остро переживали разлуку. В чем была сила таких произведений, как стихи К. Симонова «Жди меня», как песня «Темная ночь» из фильма «Два бойца»? В том, что они затрагивали самые глубокие чувства, передавали настроения воинов, выражали надежды на встречу с любимыми.

Одиночество — горькое, тягостное чувство. Письма из тыла, посланные по почте, переданные по радио, приносили дух поддержки, участия; человек не чувствовал себя потерянным в людском океане, легче переносил свое горе.

…Передается письмо красноармейца Лизунова. Его семья жила в деревне Минино. Эти места заняты немцами. Где теперь родные, успели ли выехать, ушли ли в лес, погибли — об этом бойцу ничего не известно.

Прошло две недели, и Лизунову доставили более трехсот писем. Он не знал своих корреспондентов; и они узнали о нем только из радиопередачи. Но люди приняли близко к сердцу печаль и заботу воина и послали ему слова утешения, надежды. И счастье нашло дорогу к фронтовику. Семью Лизунова вызволили из фашистской неволи. Поддержка в тяжелые дни дала бойцу ту силу ненависти, надежды, без которой нельзя сражаться.

Переписка фронта и тыла прокладывала еще одну нить, обращалась к сердцу человека. «Будьте здоровы, родные товарищи. Будьте стойкими, идите вперед. Пусть хранит вас в бою наша любовь», — писали девушки с завода «Каучук». В письмах — чувство взаимной поддержки, цементирующее комсомольскую армию, и в этом по-своему сказывалась сила комсомола как политической организации, которая живет одной идеей, одним желанием. Великое дело совершила Коммунистическая партия, сумев объединить многомиллионную армию молодежи под лозунгом разгрома немецко-фашистских захватчиков.