В таежной стороне - [17]
— Что сто́ит самовар? Я все могу купить! — кричал он, подбрасывая на ладони тяжелый мешочек.
После самовара Дымов сторговал китайский чайный сервиз, граммофон с пластинками Бим-Бома, шарманку с диковинной зеленой птицей, смачно ругавшейся человеческим голосом, и, наконец, трюмо. Чтобы вывезти свои покупки, хмельной старатель купил и хозяйскую ковровую кошевку.
Привлеченные необычным торгом, приисковые зеваки были очень довольны приобретениями Дымова. Крутили шарманку, изощренно переругивались с попугаем, перед зеркалом корчили страшные рожи и с опаской прислушивались к говорящей трубе — не иначе, дьявольскому наваждению.
Дымов разошелся вовсю и кричал хозяину:
— Впрягайся в кошевку, желаю на купце проехаться!
Хозяин обиделся и полез на него с кулаками. Их разняли зеваки.
— Да со мной графья так не разговаривали, как ты, грязная портянка, осмелился! — ругался купец.
— Двадцать рублей даю, поехали! — кричал Дымов.
Купец, жадный до денег, в конце концов перестал ругаться и заулыбался.
— А вот возьму и накажу супостата… Плати «угол»! — подбегая к кошевке, выкрикнул он.
— Четвертную? Идет. Вези меня до моего балагана. Только лихо, как графа! — вопил Дымов под одобрительный рев толпы.
Купец, отшучиваясь, впрягся в оглобли и с помощью тех же зевак повез кошевку.
Дымов гоготал от удовольствия, крутил шарманку и заводил граммофон.
«Графский поезд», не доехав до дымовского балагана, остановился у кабака, где все покупки ушли за бесценок во славу Прошки-Графа.
Вот с тех пор эта кличка и прилипла к Дымову. Мало нынче осталось людей, помнящих такую старину… Эх, и было времечко! Ну да ладно — Граф еще себя покажет!..
Захарыч с обидой думал о непреклонном Степанове и закрытой мутенке, о Рудакове и Турбине, поддержавших начальника, о своей Наташе, тоже принявшей их сторону.
Вот найдет он богатейший ключ, малость сам попользуется, а после передаст артели — мойте, приискатели, всем хватит, забудьте про рудник. Тогда поймут начальники, каков есть Захарыч, и больше изгаляться над ним в жизнь не посмеют.
Ненасытный, вечно голодный Михайла глотал слюну при мысли о богатой находке. На золото он купит корову, а может, и двух, с морозами зарежет их на мясо и будет есть пельмени, пока не наестся вдосталь…
Дымов первым увидал покосившуюся от времени избушку — зимовье. Заметили избушку и Захарыч с Михайлой, но никто не выдал своей радости: Дымов был обижен недоверием спутников, Захарыч не хотел признать за ним умения ходить по тайге, «как по своей избе», а мрачный Михайла высказывался редко и неохотно.
Молча спустились под гору. Высокую, в рост человека, перезревшую траву здесь некому было косить, и пройти сквозь ее заросли оказалось нелегко. Со вздохом облегчения Захарыч первым подошел к избенке, сложенной из толстых, колотых пополам кедровых бревен. Крыша избушки чернела прогнившим от дождей сеном. Оттянув суковатый кол, которым была приперта перекошенная, рассохшаяся дверь с большими щелями, Захарыч, нагнулся и шагнул внутрь избенки.
У задымленного охотничьего камелька он увидел кучу сухого хвороста, десяток березовых поленьев, коробок спичек и закоптелый чугунок. На широкой полочке лежала большая краюха черствого хлеба, изрядный кусок пожелтевшего сала и щепотка крупной соли.
Наверное, не одну жизнь спасла эта развалившаяся избушка, и таежники свято хранили старую традицию — любой путник всегда найдет здесь кров, хлеб и огонь.
Захарыч, присев к камельку, закурил, и на душе у него сразу стало хорошо и спокойно. Вошли Дымов и Михайла, сложили в углу свои мешки, сняли фуфайки, разулись. Михайла стащил с ног заскорузлые, сделанные из сыромятины бродни, а Дымов — резиновые чуни с пришитыми брезентовыми голяшками. Прохор развесил на двери сырые портянки и плюхнулся около Захарыча, нарочно толкнув его.
— Ишь взыграл, кобылка приисковая, — отодвигаясь к стенке, пробурчал Захарыч.
Прохор втянул приплюснутым носом табачный дым и, подмигнув соседу, сказал:
— Закурить бы теперь самосаду с восьмой грядки — небось крепче спирту покажется.
Захарыч молча передал Дымову расшитый красными маками кисет. Тот набил табаком трубку и, затянувшись, громко закашлялся, обветренное лицо его стало багровым.
— Ох-хо, прямо задушил. Как ты терпишь только? — сквозь слезы выговорил Прохор.
— Моряки, ваше сиятельство, не такое терпят, — назидательно ответил Захарыч.
Дымов и Михайла улыбнулись.
Все знали его слабость — при всяком удобном случае напоминать о своей службе на флоте, которой он очень гордился. Захарыч попал на действительную службу диким приисковым парнем, впервые в жизни покинувшим дремучую сибирскую тайгу. Ему повезло: служил на Черноморском флоте, участвовал в заграничных походах, многое повидал. Вернулся в тайгу бывалым моряком и стал желанным гостем и главным советчиком во всей округе. Своими заморскими рассказами и душевной игрой на гармошке покорил он соседскую дочку — лучше ее не сыскать было во всей таежной округе. И родилась у них девочка — Наташа…
От тех времен сохранил еще Захарыч пристрастие к морским словечкам и любовь к морским историям. Книг на иную тему он вообще не признавал.
Автор романа «Инженер Северцев» — писатель, директор научно-исследовательского института, лауреат премии Совета Министров СССР, а также ВЦСПС и СП СССР, — посвятил это произведение тем, кого он знает на протяжении всей своей жизни, — геологам и горнякам Сибири. Актуальные проблемы научно-технического прогресса, задачи управления необычным производством — добычей цветных и редких металлов — определяют основное содержание романа.«Инженер Северцев» — вторая книга трилогии «Рудознатцы».
Этот роман завершает трилогию, посвященную жизни современных золотодобытчиков. В книге читатель встречается с знакомыми ему инженерами Северцевым и Степановым, узнает об их дальнейшей жизни и работе в горной промышленности, вместе с героями столкнется с проблемами производственными и личными.
Действие романа Анатолия Яброва, писателя из Новокузнецка, охватывает период от последних предреволюционных годов до конца 60-х. В центре произведения — образ Евлании Пыжовой, образ сложный, противоречивый. Повествуя о полной драматизма жизни, исследуя психологию героини, автор показывает, как влияет на судьбу этой женщины ее индивидуализм, сколько зла приносит он и ей самой, и окружающим. А. Ябров ярко воссоздает трудовую атмосферу 30-х — 40-х годов — эпохи больших строек, стахановского движения, героизма и самоотверженности работников тыла в период Великой Отечественной.
В книгу Семена Гехта вошли рассказы и повесть «Пароход идет в Яффу и обратно» (1936) — произведения, наиболее ярко представляющие этого писателя одесской школы. Пристальное внимание к происходящему, верность еврейской теме, драматические события жизни самого Гехта нашли отражение в его творчестве.
Марианна Викторовна Яблонская (1938—1980), известная драматическая актриса, была уроженкой Ленинграда. Там, в блокадном городе, прошло ее раннее детство. Там она окончила театральный институт, работала в театрах, написала первые рассказы. Ее проза по тематике — типичная проза сорокалетних, детьми переживших все ужасы войны, голода и послевоенной разрухи. Герои ее рассказов — ее ровесники, товарищи по двору, по школе, по театральной сцене. Ее прозе в большей мере свойствен драматизм, очевидно обусловленный нелегкими вехами биографии, блокадного детства.
Прижизненное издание для всех авторов. Среди авторов сборника: А. Ахматова, Вс. Рождественский, Ф. Сологуб, В. Ходасевич, Евг. Замятин, Мих. Зощенко, А. Ремизов, М. Шагинян, Вяч. Шишков, Г. Иванов, М. Кузмин, И. Одоевцева, Ник. Оцуп, Всев. Иванов, Ольга Форш и многие другие. Первое выступление М. Зощенко в печати.
Действие романа писательницы из ГДР разворачивается на строительстве первой атомной электростанции в республике. Все производственные проблемы в романе увязываются с проблемами нравственными. В характере двух главных героев, Штробла и Шютца, писательнице удалось создать убедительный двуединый образ современного руководителя, способного решать сложнейшие производственные и человеческие задачи. В романе рассказывается также о дружбе советских и немецких специалистов, совместно строящих АЭС.
Человек и современное промышленное производство — тема нового романа Е. Каплинской. Автор ставит перед своими героями наиболее острые проблемы нашего времени, которые они решают в соответствии с их мировоззрением, основанным на высоконравственной отношении к труду. Особую роль играет в романе образ Москвы, которая, постоянно меняясь, остается в сердцах старожилов символом добра, справедливости и трудолюбия.
Содержание нового произведения писателя — увлекательная история большой семьи алтайских рабочих, каждый из которых в сложной борьбе пробивает дорогу в жизни. Не сразу героям романа удается найти себя, свою любовь, свое счастье. Судьба то разбрасывает их, то собирает вместе, и тогда крепнет семья старого кадрового рабочего Ивана Комракова, который, как горный алтайский кряж, возвышается над детьми, нашедшими свое призвание.
О Великой Отечественной войне уже написано немало книг. И тем не менее роман Григория Коновалова «Истоки» нельзя читать без интереса. В нем писатель отвечает на вопросы, продолжающие и поныне волновать читателей, историков, социологов и военных деятелей во многих странах мира, как и почему мы победили.Главные герой романа — рабочая семья Крупновых, славящаяся своими револю-ционными и трудовыми традициями. Писатель показывает Крупновых в довоенном Сталинграде, на западной границе в трагическое утро нападения фашистов на нашу Родину, в битве под Москвой, в знаменитом сражении на Волге, в зале Тегеранской конференции.