В субботу рабби остался голодным - [78]
— А как бы вы его использовали?
— Например, для школы, — раздумчиво предположил рабби, — или даже для общинного центра…
— Вам нужно отдельное здание для школы? Если вы уберете школу из храма и перенесете ее в отдельное здание, так для чего вы будете использовать храм? Для нескольких дней в году? Это расточительство. А центр? Или здесь, в Барнардс-Кроссинге, вам нужен центр, чтобы в нем мальчишки играли в баскетбол? В большом городе, где ни у кого нет дворов и полно ребятишек, а на улице играть опасно, — это да. Но здесь — разве вам нужно место, где будут играть ребятишки?
— Может, вы и правы…
— Помните, рабби — просто строить, лишь бы что-то построить, это глупо. Пусть лучше на этом месте растет божья травка и цветочки.
И тут рабби осенило.
— Вы правы, мистер Горальский. Но есть одно здание, которое нам действительно нужно. — Глядя на старика, он осторожно произнес: — Мы могли бы поставить эту капеллу на нашем кладбище. Ее можно сделать меньше, если планировка того требует, но общий замысел будет тот же. И это было бы особенно уместно потому, что ваша жена была одной из первых, кого там похоронили…
Изборожденное морщинами лицо Горальского расплылось в улыбке.
— Рабби, рабби, на этот раз вы попали в точку! Тот же проект, может быть, чуточку меньшего размера — это будет подходящее здание для кладбища! И я бы хотел сделать там ограду, посадить цветы, может быть, деревья… Мемориальное кладбище Ханы Горальской… Это будет как сад! — Но вдруг лицо его помрачнело. — А как же мой зарок, рабби? Я пообещал, что это будет пристройка к храму здесь, в Барнардс-Кроссинге. Я даже в мыслях представил себе здание Мортона Шварца…
— Но разве ваш зарок касался конкретного расположения зданий? Вы дали зарок пожертвовать храму здание, мемориал вашей жены… — Рабби остановился, увидев, что старик качает головой.
— Послушайте, рабби, вы что думаете, я давал зарок так, будто клялся перед нотариусом? «Я, Мозес Горальский, настоящим обещаю…» Нет. У меня в голове проходили всякие картины, чувства, мысли — не слова, вы понимаете? Но я знаю, что я пообещал, — добавил он упрямо.
Рабби задумчиво кивнул. Конечно, старик не формулировал свое обещание словами. Он стар, достаточно богат, ему нелегко заставить себя поменять решение, даже если он и согласится, что другое — кладбищенская капелла — будет гораздо полезнее и уместнее. Рабби поднялся со стула и снова начал расхаживать по комнате. Горальский терпеливо ждал.
Чем больше рабби обдумывал этот план, тем больше он ему нравился. Он не хуже Марвина Брауна понимал значение кладбища для конгрегации. И это позволило бы Мортону Шварцу построить свое здание — пусть не точно так, как он задумал, но очень близко к этому. А старик создал бы настоящий мемориал в память своей жены. Проблема была в том, как разрешить мистеру Горальскому сделать то, чего ему на самом деле хотелось.
Рабби остановился перед книжным шкафом, и его взгляд упал на толстые тома в кожаных переплетах — его экземпляр Талмуда. Выбрав один том, он сел за стол и стал его перелистывать, пока не нашел нужное место. Он повернулся лицом к Горальскому.
— Я в начале говорил вам, что если ваш зарок связан с выполнением чего-то дурного, то вы от него освобождаетесь. Помните?
— Помню. А что, построить здание Шварца — это грех?
Рабби улыбнулся.
— Я считаю, что в этом конкретном случае, мистер Горальский, следует применять закон шатнес.
— Шатнес? Но это разве не про одежду — что нельзя смешивать лен и шерсть?
— Это его обычное толкование. Но это правило упоминается в Библии в двух местах — в книге Левит и во Второзаконии. Почему в двух? Когда Библия говорит об одном и том же дважды, это может означать либо то, что это правило очень важно, либо то, что оно может иметь еще одно значение. В книге Левит оно объединено с предписаниями не разводить вместе скот разных пород, а также не засевать поля двумя сортами семян. Во Второзаконии — с предписаниями не засевать виноградник разными семенами и не запрягать в плуг вместе быка и осла. — Голос рабби приобрел талмудистскую распевность и монотонность. — Так вот, если бы эти два отрывка звучали совершенно одинаково, можно было бы утверждать, что это подразумевает важность данного правила и необходимость его строгого соблюдения. Но поскольку оно в каждом случае подается вместе с двумя другими, а они в книге Левит иные, чем во Второзаконии, то мы можем толковать это предписание как запрет на любое смешивание двух разнородных вещей. — Рабби откинулся на спинку кресла. — Вы можете сказать: а где же предел применения этого правила? Ведь мы пользуемся многими сочетаниями разнородных вещей: обувью, сделанной из кожи и резины, домами из дерева и камня… Значит, если мы нарушаем конкретное правило, нам необходимо какое-то мерило. И какое мерило подсказывает нам логика? Да конечно же, одно: кажется ли нам это неправильным. Для чего же еще Господь дал нам разум, как не для того, чтобы мы им пользовались? Ваше первое ощущение от проекта Шварца было таким: эти два здания относятся к разным стилям, и объединять их было бы неправильно. Это беспокоило вас с самого начала. И вот мое решение: это пример шатнеса, а следовательно, подлежит запрету.
В детективной истории, "Пятница, когда раввин заспался", молодой раввин Дэвид Смолл решает спорные вопросы необычным способом — прибегая к помощи Талмуда. Поначалу люди с недоверием относятся к такому методу, но вскоре убеждаются в его действенности.
"The Nine Mile Walk" - оригинальное название. Впервые напечатан в 1947 году в журнале "Ellery Queen's Mystery Magazine".Обсуждается фраза: The nine mile walk is no joke, especially in the rain.
Гарри Кемельман В пятницу раввин встал поздно Изд-во "СОВА" Тель-Авив Harry Kemelman Friday the Rabbi Slept Late Перевел с английского: Моше Ледер © 1964 by Harry Kemelman © русского перевода – Изд-во "СОВА", Тель-Авив Published by agreement with Scott Meredith Literary Agency, Inc. 580 Fifth Avenue, New York, N. Y. 10.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В девятнадцатом столетии рабби Исраэль Салантер из Вильно сказал: «Раввин, которого не хотят прогнать из города, — это не раввин; а раввин, который позволяет себя прогнать, — не мужчина». В общине Барнардс-Кроссинга очередной конфликт; рабби Смолл, как всегда, стоящий над схваткой, под угрозой увольнения… А тут еще убийство, марихуана, негритянский вопрос и права человека… Рабби Смолл блестяще доказывает, что он настоящий раввин и настоящий мужчина.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Авантюрный роман. Провинциальный учитель французского находит неизвестные тексты Нострадамуса. Его шестнадцатилетняя ученица хочет секса и тайных знаний. Древние пророчества рулят судьбами современной России. Кремль в панике и бешенстве. Должны быть уничтожены все, причастные к тайне.
Произошло страшное убийство, свидетельницей которого стала лишь маленькая девочка — дочь убитой. Есть подозреваемый, но нет доказательств его вины: девочка могла ошибиться. Если вина не будет доказана в самое ближайшее время, подозреваемого придется отпустить. Молодой оперуполномоченный Анатолий Коробченко кое-что придумал…
Недаром говорят, что для детективов нет ни будней, ни праздников. Вот и хозяйка престижного ресторана, а по совместительству сыщик-любитель Лариса Котова на этот раз берется за дело в Международный женский день. Она расследует убийство владельца фирмы по продаже недвижимости Николая Голованова, отравленного на своей даче… Лариса отбрасывает одну за другой кандидатуры подозреваемых и тут вдруг понимает, что упустила из вида одно важное обстоятельство — кражу пистолета из кабинета Голованова. А ведь подобные исчезновения, как подсказывает ее опыт сыщика, обычно влекут за собой весьма печальные последствия.
«Подельница» — это криминальное чтиво. Действие охватывает весенний период апрель-май, когда отопительный сезон ещё не завершен, а солнце уже греет по-летнему, и разомлевшие от жары граждане, потеряв всякую бдительность, распахивают настежь форточки, окна и балконные двери. Этим пользуются всякого рода «домушники» и прочая нечисть. А кому потом разгребать? Ментам, кому ещё!В данном случае описывается работа уголовного розыска в провинциальном городке с численностью населения триста тысяч. Расслабившиеся за зимний период «от бытовухи», менты порой с трудом поспевают раскрывать преступления оживших от наступившего тепла преступников.
«…И тут все находившиеся в учебной комнате увидели, что с Дашей происходит что-то не то. Она начала задыхаться, лицо ее потемнело, и она начала хрипеть. Конвульсивными движениями Даша пыталась вытянуть из себя шланг. Мурашки побежали по коже даже у Зои Андреевны — главной медсестры больницы, на своем веку повидавшей многое.Стало понятно, что Даше плохо. Таня от испуга бросила шланг и прижала руки ко рту. Прошло еще некоторое время, пока Женя выдернула его из бившейся в конвульсиях Даши. Теперь она уже глухо хрипела.
После шести лет непрерывного труда в своей конгрегации рабби Смолл… сбежал в Израиль. Никто не знает, когда он вернется, и вернется ли вообще, даже он сам. Едва успев приехать, он тут же попадает в поле зрения полиции, а через некоторое время — на допрос к «инспектору в кипе». Так уж устроен «самый неортодоксальный детектив», что инспектор сразу начинает подозревать его в… неверии в Бога, Оставив инспектора в замешательстве, рабби как всегда блестяще распутывает преступление, помогая своим друзьям избежать беды.