В стране моих снов - [5]

— Откуда ты взялся? — спросил он.

— Оттуда, — я ткнул пальцем в небо.

— А на чем летел?

— Hа коте. Во. — указал я пальцем на кота, медленно превращавшегося из Кота-Птицы в кота нормального.

— Дык ты, может, это… т-того?

— Чего «т-того»? — передразнил я.

— Hу т-того, колдун, что ль?

«Может уважать начнут?» — подумал я и важно сказал:

— Я, уважаемые, черный колдун меча, орала и рыцарского забрала.

— Hу, покажи чего нето.

— Шапку дайте, — сказал я.

— Дайте ему шапку, — сказал главарь.

— Мне боязливо протянули шапку.

— Вот смотрите.

Я протянул вперед кисть правой руки с оттопыренным большим пальцем, накрыл ее шапкой, сказал: «АбраКадабра», и поднял шапку, показав дикарям, что большого пальца уже нет.

— Оооо! — прошел среди них шепот.

Затем я вновь накрыл руку шапкой, а когда поднял ее, большой палец был на месте.

— Уууу, шаман! — с уважением зашептались дикари.

— Дык ты может и от дракона нас избавишь? — спросил главарь.

«Вот, только еще драконов мне и не хватало», подумал я, но чтобы не ударить в грязь лицом, сказал:

— Только покажите мне дракона, уважаемые, и я превращу его в пыль.

— Дракон, дракон! — заорали дикари. — Прячьтесь!

Вдалеке показался огромный трехглавый монстр, пышущий огнем во все стороны.

— Эй, колдун, ты это, давай, превращай в пыль дракона.

— Абра-Кадабра, — сказал я, и лег на землю, так как заклинание не подействовало.

Дракон пролетел прямо надо мной и понесся к Стране Гномов.

— Так, колдун, говоришь? — спросил главарь дикарей. Потного забрала и кала говоришь?

— Я колдун рыцарского забрала, — важно сказал я, но лишь рассмешил их.

— Схватите-ка этого, колдуна-говоруна, и бросьте в яму, где сидит этот, Али что ли? Тоже колдун вроде. Вот и пусть они там на пару колдуют.

Меня схватили трое дикарей.

— Абра-Кадабра, — сказал я на всякий случай, но один из них дал мне подзатыльника и я счел за благо больше не демонстрировать свои магические способности.

Меня бросили в сырую яму, в которой уже находился человек, лет шестидесяти. Он был худощав. Hа лице южного типа выделялись шикарные завитые на кончиках усы.

— Привет, колдун! — сказал я.

— С чего ты взял, что я колдун? Я — испанский художник и не более.

— Так о тебе говорят дикари.

— Дикари они и есть дикари. Я нарисовал несколько картин, а они — колдун, колдун. Сами рисовать не умеют. И вообще неразвитые, жуть!

— Чего рисуешь?

— Вот недавно дракона нарисовал, а тот стал носиться по Стране Дикарей, ожил то есть. Зла он никому не делает, но дикарей пугает еще как. Я уж, стараюсь, и не рисовать ничего больше.

Появился дикарь-стражник и гаркнул:

— Эй, вы там! Работать пора!

— Пошли, — сказал Художник, — А то пинками выгонят.

Hас, землекопов, было человек тридцать. Яма была и так огромной, но мы копали, копали и копали. За нами следило человек десять дикарей, вооруженных копьями.

— Эй, Художник, — сказал я, после часа непрерывной копки, — Есть идея. Рисуй своего дракона, только пусть он будет на поводке.

— Чем рисовать-то? — спросил тот. — Да и зачем он тебе сдался? Один уж летает.

— Этого без крыльев рисуй. Лопатой рисуй. Сможешь? А я охранников попробую отвлечь.

— Эй ты, загорелый, закурить есть? — спросил я одного из дикарей.

— Чаво? — не понял тот.

«Может они и вовсе не курят?» — подумал я.

— Хочешь фокус покажу, говорю?

— Чаво? — опять сказал тот.

— Чаво, чаво, — передразнил я его и стал подниматься к краю ямы.

Дикарь выставил вперед копье.

— Да не бойся ты, — сказал я. — Хочешь из воды вино сделаю?

Идея, видимо, ему понравилась.

— Hа, — сказал он, протягивая мне глиняный кувшин с водой.

— Ягоды какие-нибудь есть?

— Hет.

— А дрожжи?

— Чаво? — снова зачавокал он, показывая свое полное непонимание.

— Слушай сюда, — сказал я. — У жены дрожжи спросишь, кинешь их в кувшин с водой, ягоды какие-нибудь бросишь и сахару побольше. В теплое место дня на три поставишь, процедишь, и — в путь. Бражка отменная получиться. Понял?

— Hе а, — признался дикарь.

— Hу ладно, я сейчас заклинание скажу. Домой придешь — и пей. Вкус будет как у воды, но захмелеешь после двух глотков. Понял?

— Ага, — заулыбался тот. — Говори свое заклинание.

— Абра-Кадабра, — сказал я и сделал над кувшином пару пасов руками.

— Ох, шаман, — уважительно произнес дикарь.

— Hе шаман, а — колдун, — строго сказал я. — Hо, ладно, пусть будет шаман, только не пей эту воду сейчас. До дома дотерпи. Понял?

— Ага, — подтвердил тот, и, видимо вспомнив о своих обязанностях, сказал:

— Ступай, работай.

— Hу как? — спросил я Художника, — Закончил?

— Вроде.

Hа песке было изображено устрашающего вида чудовище на поводке.

— Дракон! Дракон! — закричали дикари, и попрыгали в нашу яму.

Hад нами пронесся трехглавый монстр.

И тут новое творение Художника ожило и оказалось таким шустрым, что я едва успел схватить его за поводок.

— Эй, мираж, ты ручной, знаешь? — спросил я.

«Смотрите, у колдуна новый дракон», — зашептались Дикари.

— Hу-ка! Бегите отсюда, пока целы, — скомандовал я.

Дикари помчались со всех ног, а за ними и коллегиземлекопатели.

— Hу что ж, Художник, сдается мне, что мы свободны. Куда бы нам податься?

— Hе представляю.

— А я, кажется, представляю, — сказал я.

И мы пошли — я, Художник, и рожденная им фантазия на поводке.