В стране марабу - [53]

На пятое утро пребывания в монастыре в комнату гостей торжественно вошли настоятель и несколько монахов. Настоятель объявил, что посетители, отказывающиеся платить по установленным в монастыре ценам, должны покинуть эту святую обитель. Не сдержав своего возмущения, Альфред сказал корыстолюбивому попу, что считает его величайшим негодяем, когда-либо прятавшимся в монастырской келье, и что он сообщит всем путешественникам о его жульнических проделках.

Настоятель ничего не ответил, но на его лице появилось такое высокомерно скорбное выражение, словно он глубоко сочувствовал бедным немцам, не желавшим жертвовать свои деньги святым.

Брем и доктор Гейглин не были огорчены сообщением настоятеля, так как все интересное в монастыре и его окрестностях они уже успели осмотреть. Они начали собираться в дорогу. Монаху, говорившему по-немецки и радушно относившемуся к гостям, Альфред оставил на прощание хороший подарок. При выходе произошел скандал с другими монахами, отказавшимися выпустить за ворота верблюдов и требовавшими от путешественников Солидный выкуп.

Немцы благополучно спустились вниз с помощью подъемника, а о верблюдах, находившихся в конюшне, позаботился турецкий капитан.

— Да проклянет вас аллах! — с сердцем произнес слуга Альфреда Мансур. Обернувшись в сторону монастыря, он несколько раз угрожающе помахал кулаком. Путники осторожно начали спускаться вниз по тропе.

Альфред вынужден был провести в Египте всю зиму. Истощенный частыми приступами лихорадки организм мог не выдержать резкого перехода к суровой северной зиме. В обществе Бауерхорста, Гейглина и Малвзака, вновь превратившегося в элегантного франта, несколько месяцев пролетели почти незаметно. Когда Альфред прогуливался по улицам Каира, ведя рядом с собой на цепочке и в наморднике львицу Бахиду, он вновь возцра-щался мыслями к временам путешествий по африканским тропическим лесам.

Восемнадцатилетним юношей приехал он в Африку, а сейчас ему уже двадцать три года. Пять лет, в течение которых он пережил немало тяжелых минут и суровых опасностей, но вместе с тем и много прекрасного, поразительного, столь необычного, что для рядового жителя Европы этого хватило бы на всю жизнь, пролетели как во сне. Где сейчас его товарищи прошедших лет? Барон Мюллер покинул и предал его, брат Оскар навеки остался в Судане, доктор Фирталер и Али Ара находятся в далеком Хартуме.

Альфред в это время еще не знал, что в начале года доктор Фирталер погиб от тропической лихорадки и что в том же году Али Ара разделит его участь. Не предполагал он также и того, что вскоре в Восточном Судане появится маленький песчаный холмик над могилой консула доктора Рейца. А что сейчас делают старый рейс Абд-Аллах, Томбольдо, где находятся остальные участники прошлых путешествий?

Африка с детских лет была заветной мечтой Альфреда. Еще в школе рисовал он себе картины посещения Египта, Каира. Это и многое такое, о чем он и не мечтал, сбылось в действительности. Он много поездил по Черной Африке, увидел и пережил здесь столько, сколько ни один из его соотечественников в прошлом и настоящем. Он стал взрослым человеком, — умудренным богатым жизненным. опытом. Когда-то Альфред думал стать архитектором, но теперь-то он знал, что ему нужно.

В конце мая Альфред отплыл из Александрии со всей своей коллекцией, львицей Бахидой и другими животными. Август Тишендорф, до последних дней помогавший Альфреду ухаживать за животными и содержать обширную коллекцию, остался в Египте и устроился на новую работу. Заходящее солнце освещало ровное, как зеркало, море; африканский берег начал медленно удаляться и исчезать от взоров пассажиров корабля. Лучи заходящего солнца бросали пылающие розовые блики на протянувшуюся на севере длинную и узкую песчаную полосу. Полоса эта становилась все меньше, вскоре наступившая темнота полностью поглотила ее. Альфред одновременно испытывал и сожаление о том, что он надолго, быть может даже навсегда, оставляет Африку, и радость предстоящего скорого возвращения на родину. Один отрезок его жизни был прожит до конца. Теперь он снова едет в Германию, в его жизни начинается новый этап.

В один из жарких июльских дней 1852 года старая неуклюжая почтовая карета прогромыхала по улицам Рентендорфа и остановилась перед домом пастора, Дверца распахнулась, и из кареты выпрыгнул загорелый сухощавый молодой человек, устремившийся через садик к дому. Крупная коричневая охотничья собака с радостным визгом бросилась ему навстречу. А из дверей дома, дрожа от радостного волнения, не в состоянии произнести ни одного слова, выходил седой старик. Через мгновение Христиан Людвиг Брем крепко обнял своего сына. Так вернулся на родину Альфред Брем.

Эпилог

1884 год. Поздний осенний вечер. Холодный сырой ветер свистит на улицах, срывает мокрую листву с деревьев, сгоняет ее в залитые водой канавы, тусклый свет уличных фонарей освещает сгрудившиеся там мокрые листья.

За письменным столом, освещенным мягким светом настольной лампы, сидит седовласый сгорбленный человек и зябко кутается в теплую шерстяную шаль. Это известный ученый и путешественник Альфред Брем. Тяжелое заболевание почек подорвало его силы. Он чувствует, что работоспособность его резко падает, и понимает, как мало времени остается в его распоряжении. А ведь он еще не успел рассказать так много интересного и нужного!