В стране кенгуру и эму - [5]

Приближается время отлета. До свидания, дорогие земляки! Крепко жмем друг другу руки. Я остался один. Как-то немного не по себе. Трудно отделаться от чувства, будто оборвалась последняя связь с родиной. Чтобы развеять грустные мысли, поднимаюсь на второй этаж, в зал ожидания транзитных пассажиров. Здесь на низеньких кожаных диванах, поджав ноги, сидят несколько степенных индийцев. Некоторые из них потягивают из маленьких чашечек черный, очень крепкий кофе.

Утром с балкона хорошо видна панорама всего аэродрома и дальше, за ним, часть города.

Вот приземлилась огромная четырехтурбинная «Комета-4» — самолет английской трансконтинентальной линии. На нем мне предстоит следовать дальше.

В новом самолете соблюдается еще более строгое деление на «первый» и «второй» (туристский) классы. Мимо нас проплывают будто сошедшие с рекламных картинок стюардессы с подносами, полными яств и напитков для «избранных». У них большие удобные кресла, а у нас — обыкновенные, «экономичные». Пассажиры в основном англичане, американцы, немцы, только я один — русский.

Через два часа самолет начал снижаться. В разрывах облаков опять замелькала земля. Открывается очень красивый вид. Это Цейлон. Все побережье покрыто лесом из кокосовых пальм, кое-где перемежающимся полями, а дальше — невысокие горы с квадратиками чайных плантаций.

Аэродром в Коломбо маленький, словно узкая поляна среди пальмового леса. Посадить на него огромный самолет, должно быть, не так-то легко. Но наш экипаж сделал это блестяще.

Одноэтажное здание аэропорта окружают раскидистые, широколистные растения с огромными белыми, будто восковыми цветами — орхидеями.

За проволочной изгородью толпится группа людей, видимо, прибывших встречать родственников и знакомых, а может быть, просто посмотреть на самолет. Стоянка в Коломбо всего сорок минут, но время тянется медленно.

Следующая посадка должна быть почти через шесть часов, в Сингапуре.

Рослые, очень похожие друг на Друга англичанки-стюардессы с холодной, «дежурной», улыбкой просят нашего внимания. Предстоит шесть часов лететь над океаном. Вот почему одна из стюардесс объясняет, как пользоваться спасательным поясом. Это не внушающее особого доверия приспособление находится под каждым сиденьем, в специальном мешке. Все внимательно слушают, но, кажется, как и я, не очень доверяют столь сомнительному «спасителю».

Вскоре внизу показывается безбрежное бирюзовое море с бессчетными догоняющими друг друга белыми барашками-волнами.

Мужское население нашего лайнера потягивает пиво и виски и рассматривает красочные журналы, в которых половину иллюстраций составляют снимки женщин в различных позах, видах и одеждах. Женщин-пассажирок мало. Одна из них, очевидно журналистка, стучит на портативной машинке.

В Сингапур мы прибыли ночью. У всех забрали на просмотр паспорта. Примерно через час документы нам возвратили.

Вблизи Сингапура вдоль побережья на многие километры тянутся деревянные заборы, а в заливе виднеются подобия шалашей. Это приспособления для ловли рыбы. Рыба, идя с глубины моря к берегу, натыкается на эти заборы и попадает в расставленные ловушки.

После Сингапура наш самолет приземлился в Джакарте. Была темная и, несмотря на то что недавно прошел дождь, очень душная ночь. Небо затянулось тучами, но погода считалась летной, и через сорок минут нас пригласили в самолет. Опять предстоит шесть с половиной часов лететь над морем.

ВОТ ОНА, АВСТРАЛИЯ!

В Дарвин, самый северный город Австралии, мы прилетели рано утром. За окном мелькают необычные деревья с белыми, словно голыми, стволами.

Несмотря на ранний час, жарко, сухо и пыльно. Ведь здесь в течение семи-восьми месяцев не выпадает дождя. А солнце расточительно шлет на эту лежащую едва не на экваторе землю свои палящие лучи. Правда, в остальные четыре-пять месяцев здесь почти через день, а случается и каждый день (во второй его половине) льет дождь. А какие ночные грозы тут бывают! За этот период выпадает свыше 1500 миллиметров осадков. Это почти в три раза больше, чем в Москве за целый год. Высохшая растительность буквально воскресает. Быстро поднимаются травы, деревья покрываются листвой. Отъедается изголодавшийся скот. Леса, образовавшиеся озера, наполнившиеся водой реки оглашаются криками птиц.

Небольшое скромное здание аэропорта как-то не вязалось с моим представлением о главных воздушных воротах Австралии, через которые этот далекий материк поддерживает связь с Европой, Азией, Африкой. Только самолеты, летящие в Америку и Новую Зеландию, отправляются из Сиднея и Мельбурна.

В зале здания аэропорта за столами сидели представители различных банков, предлагающие обменять иностранную валюту на австралийскую. К сожалению, я, будучи не в курсе дела, тут же обменял на австралийские фунты выданные мне на дорогу доллары. Но вот когда понадобилось осуществить обратный обмен, это оказалось куда сложнее.

Возле аэропорта я впервые увидел людей, черных, как негры, но отличающихся от них формой лица и какими-то еще трудно передаваемыми особенностями фигуры. Это были аборигены — коренные жители Австралии. Они робко посматривали на выходивших из самолета пассажиров.