В стране драконов - [67]

Пока же мы все лучше познаем друг друга день за днем, и ощущение такое, будто Джоанна исцеляет все, что копилось внутри меня долгие годы. Я привык к тому, что люди пытаются лестью заставить меня что-то сделать или, наоборот, хотят, чтобы я пассивно сидел, в то время как они делают все за меня.

Но Джоанна принимает меня таким, каков я есть сегодня, и не скорбит по тому мне, каким я когда-то был или мог бы стать. Однако больше всего удивляет меня то, что она кажется почти незаинтересованной в моей реабилитации. Она не заставляет меня ничего делать, она и глазом не моргнет, если я чего-то не смогу. Ее вполне устраивает, что у меня с собой только алфавитная доска, потому что везти сюда старый ноутбук было трудно. Она не требует услышать мой «голос».

Однако она и не опекает меня, точно мать, желающая поднять с пола ползущего ребенка. Напротив, она помогает мне только так и тогда, как и когда мне это нужно. Она верит, что я знаю свое собственное тело, одновременно смиряясь с тем, что в некоторые дни я способен сделать меньше, чем в другие.

– Это же не ты ошибаешься, а твои руки, – сказала она мне однажды, когда я расстроился, безрезультатно пытаясь натянуть джемпер. – Просто дай им сегодня отдохнуть и попробуй заново завтра.

Даже явные недоразумения и собственные промахи не вгоняют ее в панику или смущение, как многих других.

– Миленький ты мой! – воскликнула она, войдя в комнату однажды утром и обнаружив, что я распростерт поперек постели.

Она вышла из спальни, пока я одевался, но я потерял равновесие, натягивая джемпер, и свалился на кровать, точно подрубленный дуб.

– С тобой все в порядке? – со смешком спросила она, помогая мне встать. – В следующий раз надо будет как следует убедиться, что ты хорошо опираешься!

Она не извиняется, заикаясь от смущения, не чувствует себя виноватой, если сделала что-то неправильно, и эта простота здорово облегчает мне жизнь. Она просто улыбнулась, поцеловала меня и вышла из комнаты, чтобы я мог одеться. Желая что-то мне посоветовать, она делает это будто невзначай. Например, несколько дней назад, когда я наклонился к чашке, чтобы по привычке залпом выпить свой кофе.

– Не понимаю, почему ты всегда ешь и пьешь так быстро, – сказала Джоанна. – Такое впечатление, что тебя вечно что-то подгоняет.

На пару мгновений я замешкался, не сообразив, что она имеет в виду. Я всегда ел и пил быстро. С этими задачами всегда следовало разделаться поскорее, потому что люди тратят свое драгоценное время, помогая мне. Мне раньше даже в голову не приходило, что можно смаковать еду или питье. Но в тот вечер Джоанна приготовила для меня крем-карамель, и я заставил себя впервые в жизни распробовать его по возможности неторопливо, чтобы ощутить вкус. Вначале была сладость, затем темная густота карамели, которая растеклась по моему языку, а за ней последовал легчайший намек на горечь и, наконец, пышность сливок с витающим над ними ароматом ванили.

– Ты выглядишь таким счастливым! – воскликнула Джоанна.

Она призналась мне, что удовольствие, которое я получаю от разных разностей, – одна из величайших радостей, которые я дарю ей. Она говорит, что никогда не видела, чтобы кто-нибудь наслаждался жизнью так жадно, как я, и она рада тому, что мир так часто ошеломляет меня, и в нем для меня столько новых вещей, сколько и способов испытывать радость.

И я испытываю наслаждение, целиком делясь своей радостью с Джоанной, ведь до сих пор это были в основном переживания «для личного пользования». Она смеется, когда я широко раскрытыми глазами смотрю на багряный рассвет или улыбаюсь, удивляясь, когда мы вписываемся в поворот шоссе и видим красоту изумрудно-зеленого ландшафта, протянувшегося перед нами.

Такое полное принятие с ее стороны заставляет меня стараться больше делать самому с тех пор, как я приехал сюда. Благодаря ей я начинаю доверять своему телу, уверенность в котором я утратил так давно. Пару дней назад, с неделю понаблюдав за действиями Джоанны на кухне, я решил, что теперь моя очередь попробовать себя в готовке. Я никогда не готовил самостоятельно даже кофе, потому что мои дрожащие руки – то слабое место, которому немногие люди станут доверять в кухонном хозяйстве. Но Джоанна стряпала для меня всю неделю и не сказала ни слова против, когда я заявил ей, что сегодня моя очередь готовить завтрак.

Закрепив на моей правой руке резиновые напальчники, чтобы я мог брать мелкие предметы вроде ножей и ложек, она открутила крышки с банок с кофе и джемом, которые я не смог бы снять сам, а потом развернулась, собираясь уйти.

– Пойду почитаю книжку, – сказала она.

Я уставился на стоящий предо мной чайник. Я не осмелился бы наливать в кружки кипяток, зато мог включить его, чтобы вскипятить воду. Я включил чайник и перевел взгляд на банку с кофе, стоявшую на столе передо мной. Она оказалась почти на уровне моих глаз, и я зафиксировал ее взглядом, протянув руку и наклонившись как можно дальше вперед в своей коляске. Мои пальцы сомкнулись вокруг банки, я подтянул ее поближе к себе и сбросил с нее ослабленную крышку. Потом взял ложку – мой вечный кошмар, крохотный объект, вокруг которого мои нечувствительные пальцы не желают по-настоящему смыкаться.