В стороне от больших дорог - [19]

Существуют особые черные стекла, пропускающие ультрафиолетовый свет, задерживая свет видимый. Если такое стекло поставить перед ртутной лампой, то в комнате будет темно, а предметы окрашенные светящимися красками будут видны. На этом и были основаны «чудеса», которые показывали в Москве.

Лаврентьев побеседовал с московским «фокусником», покопался в литературе, съездил в институт Оптики, завязал связи с электриками и зеркальной фабрикой. Там варили самые разные стекла. По нашему заказу потом они сварили нам черные стекла.

Лаврентьев был человеком изобретательным в смысле идей, но совершенно беспомощным в плане их осуществления. Поэтому все организационные дела лежали на мне. А проблем было много. Приходилось доставать самим химикаты, необходимые для варки черного стекла. Очень сложным делом оказалось получить светящиеся краски. Единственное место, где мы их нашли, был Московский институт цветных металлов. Стоили они дорого и не всегда были в достаточном количестве.

И все-таки мы постепенно создали целый парк осветительных приборов «черного света» (это ртутные лампы и к ним особые электроприборы). Делалось это за счет картин — «Метеориты», а потом «Вселенная». И за счет двух «НИР» ов на эту тему — «Черно-белые съемки» и «Цветные съемки». Была и еще одна трудность. Дело в том, что черные стекла все же чуть-чуть, но пропускают фиолетовый свет. Фокусам на сцене это не мешает. Совсем иное дело киносъемка. Пленка прекрасно его воспринимает. Мы нашли выход. Стали ставить перед объективом слабый желтый светофильтр. Для черно-белого кино, каким были «Метеориты», это дело не трудное. Но при съемках цветной «Вселенной», пришлось повозиться. Желтый фильтр мог придать желтизну всему изображению. Изучили каталоги цветных стекол, кривые их поглощения, кривые цветочувствительности цветных пленок, возможности исправлять цветопередачу при печати цветного позитива.

Выяснилось, что с очень строго подобранным сортом желтого фильтра при съемке, можно получить достаточно хороший результат и при съемке цветных фильмов.

Все эти исследовательские работы шли одновременно с производством фильмов, в которых люминесцентные съемки должны были быть применены.

Но проблемы не ограничивались созданием аппаратуры «черного света».

Дело в том, что свечение предметов, окрашенных нашими красками, было все же не таким ярким, чтобы снимать их с нормальной скоростью 24 кадра в секунду. Правда, если сосредоточить свет на небольшой площади, нормальная скорость возможна.

Но нам нужны были съемки объектов, занимающих кубатуру в десятки, а порой и сотни кубических метров. Поскольку предстояли съемки не людей, а макетов, с самого начала было ясно, что речь может идти только о съемке покадровой. Но и это не все. Объекты достаточно объемны, поэтому для большей глубины резкости придется ставить большую диафрагму. Так что предстояли съемки не только покадровые, но и с большими экспозициями, а, следовательно, очень медленно идущие. Но и это еще не все.

Все съемки предполагали движение макетов небесных тел. Движение в пространстве, объемные. Предполагалось также и движение камеры, как бы плывущей в пространстве. Все движения должны были быть плавными, без каких бы то ни было толчков, остановок.

Учитывая все сказанное, была разработана система механизмов, методов и приемов, которые решали бы все проблемы.

Съемочная камера всегда стояла на малом операторском кране, намертво закрепленным на деревянных «санках», которые могли двигаться по деревянным рельсам с бортиками. При покадровой съемке, движение «санок» на каждый кадр измерялось миллиметрами. Чтобы двигать эту «глыбу» с такой точностью и без толчков, по бортам рельсов были сделаны вырезы, куда закладывалась перекладина. Между ней и «санками» горизонтально закладывался автомобильный домкрат. Вращая для каждого кадра его ручку на какую-то заранее высчитанную долю оборота, мы продвигали «глыбу» вперед.

Когда стержень домкрата выдвигался на полную свою длину, перекладина переставлялась в следующую пару вырезов, стержень домкрата откатывался на начало и все повторялось.

Движение объектов съемки было двух видов. Вращательное (звезды, планеты) и прямолинейное (туманность). Все круговые движения достигались механикой — карусель.

Причем некоторые из них были сложными, отдельные объекты в них вращались с разными скоростями. Все прямолинейные — осуществлялись путем подвески макета на нитях к потолку ателье и оттягивания их потом в сторону нитью, наматываемой на катушку лебедки. Лебедка имела мотор и два вала, вращающихся с разной скоростью. Это позволяло ей одновременно тянуть несколько нитей с разными размером «шага». Направление нитей можно было менять с помощью подвешенных брусков. В результате, мы могли одним мотором двигать много объектов в кадре, расположенных в разных местах, двигающихся в разные стороны и с разной скоростью. Был в нашей системе еще «экспозиционный» мотор. Его включал оператор. Ведь экспозиции на каждый кадр бывают от нескольких секунд до минуты, наш «экспозиционный» мотор открывал обтюратор, когда оператор нажимал кнопку «съемка», а выключал через столько секунд, сколько мы устанавливали на его контактном барабанчике. Таким образом, был обеспечена одинаковая экспозиция на протяжении съемки всего кадра, а это время доходило до часа и больше. Такая автоматизация съемок иногда позволяла нам, предварительно все наладив, уйти из ателье. Кадр снимали без нас. Но мы редко себе это позволяли, обычно кто-то оставался дежурить. Так вот шли все съемки космических кадров фильма «Вселенная».