В степях Зауралья - [28]

Андрей, вышел из дома, когда солнце поднялось уже над военным городком. Было слышно, как горнист протрубил «зорю» и во дворе казармы раздалась команда строиться.

Для охоты Фирсов оделся в полушубок, который дал ему накануне Радо Эдмунд.

Вскоре Андрей оказался возле квартиры француженки. Там он увидел запряженных в просторные кошевы две тройки лошадей. Возле них, заткнув за опояски огромные рукавицы и перекидываясь изредка фразами, курили ямщики.

— Давно приехали? — спросил Андрей одного из них.

— Да как сказать, с полчаса стоим. Ждут кого-то… — подойдя вплотную к Андрею, пожилой ямщик спросил вполголоса:

— Вы от Радо?

— Да, — кивнул головой Фирсов.

— Ружье-то добро бьет? — заметив проходившего мимо колчаковца, спросил ямщик нарочито громко.

— Ничего, если упадет с гвоздя на лавку, ни одного горшка целым не оставит, — ответил шутливо Фирсов.

Ямщик улыбнулся. Помолчав, он заметил.

— Ехать придется не торопко. Разводины на реке пошли. Того и гляди нырнешь.

— А объезды есть?

— Куда свернешь. Снег стал рыхлый, да и береговые подъемы тяжелы, — подмигнув, ямщик продолжал: — Есть отсюда верст так за пятнадцать Черный Яр — шибко муторное место. Иртыш там поворачивает вправо. Когда едешь, то перед тобой скала. Вода бурлит, спасу нет. Проезд шибко узкий. Да и раскат, как на грех! Слева, значит, глыбины льда стоят, у скалы полынья сажен так на пять будет. Боязно ехать. В Иртыш нырнуть за мое почтение можно и следов не найдешь, затянет под лед. Глубина страшнейшая…

Увидев второго ямщика, который подходил к ним, он перевел разговор на другую тему:

— Кто-то из господ собирается править моей тройкой? Уж не вы ли, грешным делом?

— Я, — ответил Фирсов.

Покосясь на товарища, ямщик снова заговорил:

— Только вот что, милок, левую пристяжную кнутом не бей — бедовая. Натворит делов — сам не рад будешь. Как хлестнешь, сейчас на дыбы и падает на коренника. Оборони бог, прирвет всю упряжь.

— Ничего, обойдемся без кнута, — успокоил ямщика Андрей и, поднимаясь по лестнице, остановился.

«Черный Яр… Успею ли выпрыгнуть из кошевки? — пронеслось в голове. — Но чем бы все это ни кончилось, я должен выполнить задание!»

Фирсов направился на голоса, которые слышались из комнаты. При входе Андрея, мужчины замолчали. Видимо, речь шла о нем.

— Я не помешал? — Глаза Фирсова вопросительно посмотрели на Вальтера Гана.

— Нет, — ответил тот и, засунув руки в карманы мехового пиджака, бесцеремонно вытянул ноги.

Андрей, скрывая неприязнь, сказал спокойно:

— Прошу извинить за опоздание, — и, отвернувшись к окну, закурил.

Вскоре, одетая в модную венгерку с богатой отделкой из серого каракуля, вошла де Гиньяр.

— Все в сборе, господа? — глаза Жанны окинули собравшихся.

Мужчины поднялись с мест и стали разбирать ружья, стоявшие в углу комнаты. Андрей поклонился Жанне.

— Поручик, я вас не узнала. В этом крестьянском полушубке вы выглядите как настоящий ямщик. Надеюсь, сегодня покажете свое искусство управлять тройкой.

— Да, — тряхнул решительно головой Фирсов. — Сегодня вы увидите, что значит любить просторы своей родной земли, ее задумчивые озера, полноводные реки и тенистые рощи!

Охотники вышли на улицу. В первую кошевку уселись Вальтер Ган, штабс-капитан Дунаев, Жанна де Гиньяр. Андрей взобрался на облучок и, взяв вожжи в руки, оглянулся.

Во второй кошевке сидели Уильям Доннель и два незнакомых Фирсову офицера.

— Готовы?

— Трогай, — ответил задний ямщик.

Тихо звеня колокольцами, тройка побежала по людным улицам города. Спустившись к реке, лошади пошли быстрее. Солнце грело по-весеннему, со степи веяло теплом.

Дунаев, привалившись к Жанне, рассказывал анекдоты; француженка, заливаясь смехом, порой игриво закрывала ему рот меховой перчаткой. Вальтер Ган был угрюм и неразговорчив. Его мысли были заняты Топорковым-Фирсовым:

«Поручик будет выдвинут от меня на расстоянии выстрела, это облегчит мою задачу, версия о несчастном случае на охоте вполне правдоподобна. Предположим, заяц делает большой прыжок в сторону Топоркова. Я, не рассчитав дистанции, выстрелил. Пуля угодила в поручика, и все в порядке», — по холеному лицу Гана пробежала легкая усмешка.

«Следствие? Это проформа. В военном отделе контрразведки есть мои люди».

Успокоенный, Ган откинулся на спинку кошевки и закрыл глаза.

Дорога была ровной. Андрей ехал пока неторопливо. Кругом лежала широкая равнина, покрытая редким кустарником. На желтых буграх виднелась прошлогодняя трава. Через ее покров пробивалась к солнцу первая робкая зелень. На вербах набухали почки; над равниной, недалеко от берега, тяжело махая крыльями, пролетел сарыч.

Ослабив вожжи, Андрей задумался. «Кто знает, может быть, это мой последний день. Хорошо, если прыжок будет удачным, а если нет?» В чистом, как хрусталь, весеннем воздухе перед Андреем выплыл образ Христины и, как бы зовя на подвиг, простер руку к Черному Яру.

Неожиданно лошади остановились, и видение исчезло. Впереди лежала полынья. Из-под толстого слоя льда бурлила вода. Андрей осторожно объехал опасное место и оглянулся. Второй ямщик отстал. Фирсов подобрал вожжи и, встряхнувшись, крикнул на коней. Коренник перешел на крупную рысь. Фирсов стал следить за пристяжными. Те бежали ровно, красиво изогнув головы, скосив глаза на ямщика.