В стародавние годы - [26]

— Ты, кажется, имел не один случай убедиться, княже, что я тебе верный слуга.

— Я же вознес тебя, Якша. ведь ты был ничтожным тиуном а теперь — мой ближний боярин, и вот увидишь какими наградами и почестями я осыплю тебя, когда возвращу себе киевский стол. А нет ли, Якша, у тебя сведений от волхвов, что делают язычники на Руси? Ведь они знают приверженность Ярослава к христианству они знают, что Ярослав примет все меры, чтобы скорее совсем уничтожить язычество, а я обещаю им, что для меня язычник и христианин — все одно.

— Пока нет у меня сведений о язычниках, но, конечно они за тебя В этом тебе сомневаться нечего, но много ли их? Люди чтут мудрую Ольгу, принявшую христианство чтут твоего покойного отца, крестившего Русь, люди говорят, что если эти умнейшие княгиня и князь приняли христианскую веру, то, значит, это хорошая вера.

— Все-таки не следует пренебрегать и язычниками. Оставь меня теперь, Якша, я напишу письмо волхву древлянскому и попрошу потом тебя отослать его с верным человеком…

В то время, когда между Святополком и Якшей происходил этот разговор, в другой комнате замка в присутствии Рейнберна Болеслав давал наставления своей дочери.

Он говорил ей, что она должна всячески влиять на мужа, чтобы он слушался его, Болеслава.

— Польша, — говорил он, — должна простираться от моря Балтийского до моря Черного. Без морей Польша не может существовать. А чтобы раздвинуть свои границы до морей, она должна завладеть Русью. В этом моя цель. Я возвращу теперь киевский стол Святополку, но он должен слушаться меня. Мало-помалу я приберу его к рукам, в чем мне поможет епископ и в чем ты тоже должна помочь мне.

— Ты знаешь, — ответила Клотильда, — что я послушная дочь и сама люблю послушание. Я и за Святополка пошла, предварительно взяв с него обещание, что он будет слушаться меня. Только, как и сам видишь, часто он забывает об этом обещании.

— Но ты должна заставить его быть покорным, женщина всегда сумеет найти средства для этого, а притом и я, и епископ Рейнберн, и патер Фридрих всегда готовы тебе дать советы, как поступить со Святополком в случае, если бы ты сама не знала, что делать.

— Я помню твои советы и наставления, отец, — отвечала Клотильда. — Это может засвидетельствовать епископ Рейнберн.

— О, конечно, — сказал Рейнберн, — ты можешь быть спокоен за твою дочь и уверен в том, что твои пожелания будут исполнены.

— Верю, — ответил Болеслав, — но помни, Клотильда, что Святополк не должен знать, каковы мои цели! Он должен теперь думать, что я помогаю ему вернуть киевский стол без всяких расчетов, — не забывай этого!

Раздался сильный стук в дверь.

— Кто там? — крикнул Болеслав.

— Твой верный слуга Калина с очень важным известием.

— Войди!..

Вошедший, кланяясь в пояс, сказал:

— Прибыли гонцы с известием, что Ярослав идет осаждать Берестье[8].

— Теперь Ярослав мне не страшен, — сказал спокойно Болеслав. — Когда император был на его стороне, он был опасен, но император германский теперь на моей стороне и сам советовал мне ускорить поход на Ярослава. Недели через две соберутся люди, и все будет готово, тогда пойдем в поход, о котором сегодня объявлено, а теперь у Берестья наших много, и сейчас же я пошлю туда подмогу. Пусть Ярослав пока справляется с Берестьем, а тем временем мы соберемся с силами и пойдем на него. Если я выиграю этот поход, в чем не сомневаюсь, будущее Польши обеспечено навсегда.

XIV

Сидя на киевском великокняжеском столе, Ярослав, с одной стороны, вводил в стране внутренний порядок, нарушенный смутою, начавшейся на Руси по кончине Владимира Красное Солнышко, а с другой — собирал силы, чтобы вернуть русские города и в числе их древнее Берестье, которое захватил Болеслав накануне кончины святого Владимира. Ярослав заключил против Болеслава союз с германским императором, император и пошел было походом на Польшу, но вскоре, уступая влиянию папы, не желавшего столкновения германского императора с Болеславом, помирился с последним и даже сам советовал ему поторопиться идти на Русь. Ярослав собирался с силами, но судьба не благоприятствовала ему.

В начале 1017 года в Киеве случился пожар, уничтоживший значительную часть города, а затем неожиданно под Киевом появились печенеги. Произошла злая сеча, длившаяся с утра до позднего вечера. Русские, отразив от Киева печенегов, далеко преследовали их. Взятые в плен князьки печенегов стали клясться, что прекратят набеги на Русь, говоря: они не нарушили бы данной ими клятвы в течение пяти лет не нападать на Русь, если бы не Болеслав, подтолкнувший их на это различными обещаниями. Ярослав, конечно, не поверил их клятвам и наказал взятых в плен, но остановил преследование бежавших печенежских полчищ, потому что не хотел отвлекать в эту сторону сил, приготовленных для борьбы с Болеславом.

Покончив с печенегами, русская рать выступила в половине мая под предводительством Скалы к Берестью. Но полученные в Киеве сведения о числе поляков в Берестье показались неверными. По приходе русской рати под Берестье выяснилось, что ее гораздо меньше, чем поляков. Скала писал Ярославу, чтобы он прислал помощь, но Ярослав не успел сделать этого. Болеслав быстро стал приближаться к Берестью с большим войском, в котором кроме поляков были немцы, венгры и печенеги.