В стае волков, или Своя среди чужих, чужая среди своих - [17]

– Наберитесь терпения. Это ему сейчас нужно, – сказала девушка и посмотрела на Ярика глазами, наполненными грустью.

«Как-будто это уже случалось с ней раньше. Боль, страх, смерть… Что еще она пережила за свою короткую жизнь? Как это случилось?..» – думал в этот момент Майкл, смотря на столь юную девушку.

Внезапно мальчик сильно застонал и открыл глаза. Бьянка хотела подойти к нему, но Стейси довольно резко ее остановила, придержав рукой. Она наклонилась над Яриком так, чтобы он мог ее видеть.

– Ярик, привет, – дружелюбно сказала Анастейша и улыбнулась. Мальчик несколько раз поморгал глазами, рассматривая незнакомку.

– П-привет… – неуверенно сказал он слабеньким голоском.

– Ты помнишь меня? – спросила она у него, по-прежнему не позволяя Бьянке подойти к сыну и давая всем понять, что они должны пока молчать.

– Ты, Стейси, кажется, – все еще неуверенно ответил он, пытаясь приподняться. Девушка дала знак родителям «волчонка», чтобы они вышли из операционной, где до сих пор и находился их сын. Когда они это сделали, не задавая лишних вопросов, Анастейша помогла Ярику приподняться и сесть. – Где я? – удивленно спросил он, оглядываясь по сторонам.

– Ты в больнице. Что ты помнишь последнее? – она хотела узнать, насколько мальчик был сильно травмирован.

– Я помню, как разбил окно в лабала… лабола… лаборатории мячиком. Я не специально! – начал оправдываться он, вспомнив об утреннем инциденте.

– Я знаю, Ярик. А потом? Что ты помнишь потом?

– Я должен был рассказать все папе и маме, но испугался и вылез через дырку в стене наружу, чтобы убежать, а потом… – «волчонок» поморщил лоб, вспоминая, – а потом не помню. А что случилось?

– Я не знаю точно… – начала девушка, зная, что дети редко распознают ложь. – Я нашла тебя в лесу. Ты был ранен, – аккуратно сказала Анастейша, чтобы еще сильнее не травмировать малыша. – Я принесла тебя сюда, – она показала на операционную, где они сейчас и находились.

– Я хочу есть, Стейси, – жалобно сказал он и прижался к девушке, обнимая ее.

– А маму и папу хочешь увидеть? Сходить за ними? Я обещаю, что они не будут ругаться, а ты пока посидишь с Дмитрием Борисовичем, – сказала она, посмотрев на «волчонка». Дорожкин, молчавший все это время, подошел к девушке и кивнул головой, давая понять, что та может идти. – Я ненадолго, ладно?

– Хорошо, – ответил ей мальчик, опасаясь последствий за вчерашние шалости.

Девушка вышла в коридор к родителям Ярика.

– Ваш сын практически ничего не помнит. Вчера утром он разбил в нашей лаборатории окно и несколько пробирок, – начала рассказывать Стейси историю, приведшую ко всему этому. – Именно поэтому я и отправилась в лес за подорожником. Он обещал, что больше так не будет, и хотел рассказать обо всем вам, но потом передумал. Видимо, боясь, что вы станете его сильно ругать, он вылез в какую-то дырку в стене. Я думаю, ее надо найти и заделать.

– Хорошо. Я распоряжусь, – сказал Майкл, стараясь лишний раз не перебивать девушку.

– Ярик очень боится, что вы его будете ругать, но что произошло в лесу он не помнит. Возможно, он никогда не вспомнит этого. Постарайтесь не сильно его сейчас загружать лишней информацией. Пусть уж лучше он сам постепенно все вспомнит, чем сразу и от вас, самых близких. А еще он хочет есть, но не давайте сразу много еды. Нельзя. – Девушка улыбнулась и жестом показала, что они могут войти, а сама пошла к себе, чтобы привести себя в порядок и переодеться.

***

Майкл забрал своего сына из больницы уже днем того же дня, пообещав заботиться о нем дома. Стейси не возражала, но при одном условии, что вечером придет к ним проведать своего юного пациента. «Волк» не был против. Он сам предложил зайти за ней, чтобы проводить. На том и договорились. Дмитрий Борисович все это время не разговаривал с девушкой, но Стейси чувствовала, что он не столько обижен, сколько растерян. Дорожкин столько лет пытался найти лекарство, а у нее оно было, и она ничего ему об этом не сказала.

Первой решила заговорить она сама. Анастейша не хотела, чтобы между ними были недомолвки.

– Дмитрий Борисович, к Вам можно? – спросила девушка, заходя в лабораторию.

– Я столько лет потратил на создание лекарства!.. – он встал, прошелся по лаборатории, заложив руки за спину, и посмотрел на Стейси, не ответив на ее вопрос. – Ты хоть понимаешь, как это было важно для меня?!

– Дмитрий Борисович, поймите, не все так просто… – она не знала, как все объяснить ему, не выдавая своей тайны.

– Так расскажи мне! – он сел на стул. – Как ты смогла вылечить этого мальчика? – Дорожкин, практически не моргая, смотрел на девушку своими большими серыми глазами.

– Поймите… – Анастейша села напротив, подбирая нужные слова. – У меня нет лекарства…

– Как нет?.. – он был явно ошарашен таким заявлением с ее стороны. – Но… – Дорожкин снял очки и протер стекла платочком, который лежал у него в кармане, – а Ярик?.. – как-то растерянно спросил он у своей практикантки.

– Я вылечила его не лекарствами, а своей кровью.

Он был первым человеком, который узнал от Анастейши обо всем этом.

– Если бы организм мальчика не принял мою кровь… – она покачала головой.