В стае волков, или Своя среди чужих, чужая среди своих - [16]

Дорожкин к этому времени приготовил вытяжку из подорожника и ждал девушку у закрытой двери операционной, где остался Майкл и его жена, глаза которой покраснели и слегка опухли от пролитых слез. Ее руки дрожали, лицо было бледным и отдавало каким-то сероватым оттенком. Она, не отрываясь, смотрела на закрытую дверь операционной, нервно перебирая хлопчатобумажный платочек пальцами. Наконец-то все стихло. Это могло означать только одно: свершилось! Мальчик либо жив, либо мертв, но этого никто не знал, кроме… Анастейши.

Послышались неуверенные шаги за дверью и… она медленно открылась. В проеме стояла Стейси. Весь ее костюм был испачкан уже высохшей кровью, волосы растрепались, лицо стало бледным, под глазами выступили круги, похожие на синяки. Она держалась за косяк дверного проема, чтобы не упасть. Девушка была измотана, но не столько физически, сколько психологически.

– С ним все в порядке. Яд я смогла вывести, как мне кажется, полностью, но эта ночь будет для него переломной. Если он сможет продержаться до утра, значит ваш сын будет жить, – сказала практически безжизненным голосом девушка. – Дмитрий Борисович, Вы должны за ним присмотреть. Через два часа уберите мазь раствором из подорожника. Если что-то изменится в его состоянии, сразу же зовите меня. Ничего не предпринимайте сами – это может свести на нет все мои усилия.

Она не стала дожидаться ответа от врача, а просто медленно, держась за стенку рукой, пошла в свою комнату. Ей надо было поспать и отдохнуть.

Ни Дорожкин, ни Майкл с женой ничего не успели сказать, ошарашенные подобным заявлением. Скорее, они поверили бы в смерть Ярика, нежели в чудесное выздоровление. Но что было сказано, того не изменить. Все трое надели халаты и прошли в операционную. «Волчонок» был раздет догола. На груди и руке виднелись аккуратные швы, покрытые ранозаживляющей мазью. Мальчик все еще оставался очень слабым и бледным, но он был жив. Бьянка подошла к сыну и дотронулась до его мокрого от пота лица рукой. Слезы покатились по ее щекам. Она взяла чистый марлевый тампон, намочила его холодной водой и начала обмывать им лицо Ярика, надеясь, что ее самые худшие страхи уже позади.

***

Майкл зашел в комнату Анастейши, когда она не ответила на его требовательный стук в дверь. Девушка лежала на своей кровати во вчерашней одежде и крепко спала. Кожа на лице все еще была бледноватой, но синяки под глазами начали проходить. Он подошел к ней и дотронулся до плеча, чтобы разбудить. Стейси открыла глаза и резко вскочила с кровати, испугавшись Майкла спросонок.

– Майкл! Господи, ты напугал меня! – воскликнула девушка, протирая глаза рукой и стараясь прийти в себя.

– Прости, но ты так крепко спала, что я не смог разбудить тебя сразу, – казалось, он оправдывается, что было очень сильно не похоже на обычное его поведение. – Ярик…

– Что?.. Что случилось?! – девушка напряглась.

– Он приходит в себя, – ответил тот.

– Мальчик открыл глаза? – Стейси серьезно посмотрела на «волка».

– Нет. Пока нет, – немного неуверенно ответил он, не понимая к чему эти вопросы.

– Пойдем, – она вскочила с кровати и быстрым шагом, насколько могла, направилась к двери. Ее еще немного покачивало, но Стейси не обращала на это никакого внимания. Майкл же шел следом, готовый в любой момент помочь ей, если это понадобится.

Анастейша зашла в операционную и подошла к «волчонку». Он слегка постанывал, но глаза еще не открыл, и это было хорошо. Рядом с ним сидели Бьянка и Дмитрий Борисович. Было видно, что они не сомкнули ночью глаз, опасаясь за жизнь ребенка.

– Пропустите меня, – сказала Стейси, подходя ближе к Ярику. Она аккуратно приподняла верхнее веко мальчика сначала на одном, а потом и другом глазу, изучая цвет сетчатки. Если бы яд остался в крови «волчонка», то она стала бы темной, если нет – светлой с легким золотистым оттенком. Именно такой оттенок она и увидела у Ярика.

– Что с ним? – испуганно спросила «волчица», когда девушка осматривала ее сына, но тут же успокоилась, увидев улыбку на лице Стейси.

– Все хорошо, – сказала она, глубоко вздохнув, – яда больше нет. Он скоро будет абсолютно здоров.

– Боже! – радостно воскликнула «волчица» и крепко обняла девушку, которая явно не ожидала такой реакции. – Спасибо! Спасибо тебе огромное! – она вновь подошла к сыну и посмотрела на него любящими глазами, полными слез радости, какими может смотреть только мать на своего ребенка.

– Неужели это все? – слегка отстраненным голосом спросил Дорожкин, измеряя температуру мальчика. – Неужели все закончилось?

– Не совсем, – ответила ему Анастейша. – Все разом посмотрели на нее. – К сожалению, я не знаю, через что прошел ваш сын… – она взглянула на Майкла и его жену, которые стояли рядом с Яриком и обеспокоенно смотрели на девушку, ожидая чего-то очень плохого. – Я просто уверена, что пройдет не один месяц, прежде чем он полностью восстановится не столько физически, сколько эмоционально. Вам надо приготовиться, что он, возможно, уже не будет таким же веселым и жизнерадостным, как раньше. Мальчик может резко повзрослеть.

Стейси знала, о чем говорит. Когда-то и она прошла через нечто подобное. Почти два года она боролась с депрессией, которая ее охватила. Именно тогда она стала взрослой и самостоятельной личностью.