В СССР инвалидов нет!.. - [20]
Естественно, что такие лагеря находятся на особом положении у государства, поэтому трудно привести хотя бы приблизительное количество этих лагерей. Например, вот один из рассказов Шаталова, который достоверно знает о существовании нескольких таких лагерей, заключенные которых работают на урановых рудниках. Н. Шаталов так описывает одну свою поездку в пос. Учкудук Бухарской области:
«В 1975 году мне довелось побывать в Учкудуке у родственников. Это — абсолютно закрытый город. Как-то утром я пошел прогуляться по городу. Меня удивило, что целый квартал огорожен 6-метровой высоты панелями. Когда я проходил мимо этой стены из панелей, вдруг из-за нее вылетел какой-то предмет и упал недалеко от моих ног. Это была бумажка, а в нее завернут камень. Потом еще и еще раз. Всего я подобрал пять таких бумажек с камнями. Камни были вложены, чтобы можно было перебросить через стену. Потом мои родственники рассказывали, как это происходит. Крановщик сверху сообщает, что идет незнакомый человек, и заключенные перебрасывают свои заготовленные письма. В одном письме говорилось, что человек, писавший это письмо, сидит уже 31 год. Но в Учкудуке он первый год: его привезли на урановые рудники умирать. Он просил сообщить семье. Но поскольку он не знал, жива ли его семья, то писал письмо к брату. Другой сидел по 58-й статье, пункт 14. Третий — по 58-й, пункт 8. Все они писали о том, что живыми отсюда уже не выйдут…»
А теперь настала пора спросить: за что эти немощные, полуживые люди так ненавистны советскому режиму? Чем они провинились перед своей Родиной и народом, чтобы вот так запросто быть обреченными на смерть; копошащиеся, но еще живые люди?.. А вот, например, Богдан Чуйко, 65-летний инвалид с ампутированными пальцами ног и целым набором всевозможных болезней. Первый раз он был арестован в 1948 году за участие в Украинской Повстанческой Армии, которая начала свою активность еще в 1942 году на оккупированной тогда немцами территории Украины. Во время следствия один из следователей дверью зажал правую руку Б. Чуйко, требуя от него нужных следствию «признаний». В результате этого у него на всю жизнь остались деформированы пальцы руки. Тогда Б. Чуйко получил 10 лет лагерей. В 1956 году он был досрочно освобожден по решению Иркутского областного суда и этот же суд постановил: «учитывая добросовестную работу Чуйко, зачесть ему в трудовой стаж срок работы с 1949 года по 1956 год. В 1968 году Б. Чуйко был арестован снова. По сфабрикованному уголовному делу и повторному делу УПА он отсидел еще 10 лет. Освободился в 1978 году, но на свободе ему пришлось быть недолго. В марте 1980 года инженер-строитель Б. Чуйко арестован снова. Как сказали власти г. Мичуринска Тамбовской области жене Чуйко, на этот раз его обвинили в… „покушении на хищение государственного имущества, совершенного путем мошенничества“. То есть, будто он, Чуйко, хлопоча о пенсии, незаконно включил в свой трудовой стаж те 5 лет, признанных Иркутским областным судом. Кроме того Прокуратура, которая вела дело Б. Чуйко, „не поверила“ заключению медкомиссии об инвалидности, полученной им в Москве. На основании этого суд г. Мичуринска Тамбовской области расценил запись в трудовой книжке как попытку ввести государственные органы в заблуждение с целью получения пенсии. Б. Чуйко был признан „особо опасным рецидивистом“ и приговорен еще к 6-ти годам лагерей особого режима.
Фактическая же сторона дела — особое отношение властей к Чуйко. Ведь не станет же советская пресса столько писать по поводу какого-то „мелкого мошенничества“. Только за полгода (с 13 июня 1980 года по 7 января 1981 года) в газетах „Мичуринская правда“ и „Тамбовская правда“ были напечатаны 4 статьи, в которых Б. Чуйко обвиняют… Впрочем, посудите сами по заголовкам этих статей, в чем его обвиняют: „Каждому своя память (записки следователя)“, „Не забудем, не простим“, „А теперь и мошенник“, „Оборотень“».
Надо сказать, что вся информация о СССР, которая исходит от советских официальных лиц, преподносится ими в очень искаженном, вывернутом наизнанку виде, даже если это происходит на международном уровне. Например, с 5-го по 9 ноября 1984 года в Женеве проходило заседание Комитета по правам человека при ООН. Комитету бьет представлен доклад о правах человека в Белорусской ССР, которая входит в состав ООН. Возглавлял советскую делегацию Максимов. Перед выступлениями представителей советской делегации, по их настоянию, им были вручены письменные вопросы, на которые они заранее подготовят ответы. Поэтому и само заседание походило скорее на спектакль с заранее расписанными ролями — кто и что должен говорить.
Несколько дней сидел я в зале, слушал доклады членов советской делегации, а также вопросы к ним представителей западных государств. Все, о чем говорили советские представители, никак не укладывалось у меня в голове.
Например, можно ли поверить в то, что «Советский Союз всегда выступал за конструктивный диалог по правам человека»? — («Мы гордимся своими достижениями в области прав человека».) Или, что населению СССР доступны все правовые документы, в том числе Пакт о гражданских и политических правах. У меня, например, этот Пакт изымали на обысках. Да только ли международные правовые документы, которые к тому же в СССР днем с огнем не найти, изымаются на обысках. Изымается даже такая, «своя» литература, как «УК РСФСР», «Законодательство о труде» и т. д.
