... В среду на будущей неделе - [3]
— И помидоры не я садил.
— Ну, сливы палкой посбивай.
Игорь сердито вытаращил глаза и прикрикнул на Шурика:
— Перестань чепуху молоть! Заладил, как попугай: потопчи да поломай. При чем здесь огурцы или помидоры? Тоже мне, ва́рвар объявился!
Шурик уловил что-то обидное в незнакомом слове и счел нужным бросить его обратно:
— Сам варва́ррр!..
Игорь опять задумался, но через минуту просиял и воскликнул:
— Идея! Ты его тоже обмани!
— Как — обмани? — поморщился Павлик.
— Очень просто. Вот послушай.
Игорь принялся объяснять свою «идею». Павлик внимательно слушал, и ему все больше нравилась затея рыжего приятеля. Он готов был уже согласиться, но тут его охладила тревожная мысль:
— Постой. А как же маманя?
Игорь запнулся.
— Маманя? Какая маманя?
— С моей маманей что будет?
Вопрос был вполне резонный. Игорь сразу не нашелся, что ответить. Он лишь замигал рыжими ресницами.
— Маманя… Маманя… — повторял он с неудовольствием, но тут его опять осенило: — Ах, маманя? Проще простого. Ты ей записку оставишь, Шурик отдаст. Я бы сам провернул, да не смогу — наша бригада раньше отчаливает. Ну, подходит?
На том и порешили.
Таинственный разговор в ночном море
Павлик затаился в кустах в стороне от тропинки, круто сбегавшей под обрыв, к рыбацкому причалу. Солнце спряталось за вершины гор, но было еще довольно светло. Сверху причал казался большой доской, брошенной на спокойное глянцевитое зеркало бухты. Бухта была овальной формы. Ее отсекали от моря два скалистых мыска, оставляя лишь узкий проход. На берегу, у самой воды, лежали перевернутые кверху днищами баркасы, высились прозрачные кубы донных неводов, а там, где круто обрывался левый мысок, тянулись приземистые постройки — рыбацкие балаганы.
Покусывая травинку, Павлик следил за Шуриком, который сновал в толпе женщин и детей, пришедших провожать своих близких. Игорь в «операции» не участвовал, так как перед заходом солнца ушел в море.
Под причалом стоял сейнер, весь белый, как лебедь. Четверо рыбаков переносили на него рыжие смолистые бухты[1] каната, огромные плетеные корзины, наполненные чем-то тяжелым. Еще пятеро стаскивали с причала сети и укладывали их горкой на кормовой площадке «Альбатроса». На судне было шумно. Доносились смех, крики, грохот.
Не тише было и на берегу, там, где теснились женщины в пестрых, нарядных платьях. Шурик толкался среди рыбачек, небрежно заложив за спину руки, и бесцеремонно разглядывал их. Он достойно выполнял поручение. Не найдя той, которой так опасался его затаившийся в кустах приятель, отошел под обрыв и, как было условлено, протяжно свистнул.
«Так, — с удовлетворением отметил Павлик. — Тети Лиды нет — значит, дядя Егор задерживается. Теперь хоть бы на минуту рыбаки ушли с «Альбатроса».
Но рыбаки не собирались покидать судно. Они продолжали неторопливо заниматься своим делом. Павлик ерзал животом по твердой каменистой земле: «Эх, ну что же это… Ведь с минуты на минуту нагрянет дядя Егор, тогда, считай, все пропало…»
Вдруг со стороны рыбацкого стана донесся тонкий протяжный крик. Павлик вздрогнул. Крик повторился. Павлик пристально всмотрелся, но никого не заметил. Женщина закричала в третий раз. Мальчуган насторожился: не маманя ли? Но голос был звонкий, сильный, и это успокоило Павлика: с больными легкими так не крикнешь.
Рыба́чки встревоженной толпой устремились на крик. В обгон им, бросив работу, помчались рыбаки.
Павлик выждал, пока вблизи никого не осталось, вихрем слетел с обрыва и ринулся к сейнеру. Встал на высокий борт судна, торопливо развязал несколько тесемок тента, которым была накрыта спасательная шлюпка, юркнул под брезент и затаился.
Сидеть было неудобно, мешала какая-то доска, упиравшаяся в затылок. Павлик сполз ниже, опрокинулся спиной на рассыпанную по днищу картошку. В шлюпке, где-то поблизости, лежал еще и лук; терпкий запах так и лез в ноздри.
Когда Павлик немного освоился, его стало разбирать любопытство; сквозь тент гул толпы доносился глухо, и он приподнял край брезента. Но хотя от сейнера до рыбацкого стана было не так уж далеко, отдельных слов разобрать не удавалось, только слышно было, что какой-то мужчина то и дело кричит: «Алло! Алло!»
Вдруг залаяла собачонка — лай был звонкий, приятный, точно колокольчик. На щенка накричали хором, он виновато взвизгнул и умолк.
Минут через десять вверху, на склоне горы, зарокотал мотор. Павлик в щелку увидел машину скорой помощи, которая осторожно спускалась по дороге к рыбацкому поселку.
«Что-то случилось», — подумал он.
Вскоре машина уехала. К сейнеру начали возвращаться рыбаки и рыбачки. Павлик опустил брезент. По причалу зачастили шаги. Рыбаки возбужденно говорили, о чем-то сокрушались. Кто-то задержался возле спасательной шлюпки, потрогал тент. «Наверно, Шурик. Хочет тесемки завязать, — подумал Павлик и встрепенулся, — да неужели он не понимает, что сейчас этого делать нельзя?! Раньше надо было! Раньше!» — чуть не выкрикнул он, но вовремя прикусил язык. Голос Шурика послышался где-то под обрывом. У шлюпки стоял, видно, один из рыбаков. Он снова потрогал тент и сердито позвал:
— Шкертик! Эй, кок!
Немного подождав, рыбак крикнул с раздражением:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть об обычном и необычном для выросших детей и невыросших взрослых. Книга рекомендуется старшим школьникам. Рисунки автора.
Приглашая на празднование троллиного Рождества дедушку-тролля, маленький Ульрик и не догадывался, чем это может обернуться. Оказывается, родители в своих письмах родственникам слегка приукрашивали этот городок, рассказывая о лесах, горах и огромном населении других троллей. Поэтому дедушке не терпелось увидеть их прекрасный новый дом. Что же делать? Старый тролль совсем не готов оказаться в пригороде и, что ещё хуже, общаться с людьми. А ещё в Биддлсдене нет настоящего леса, где можно было бы поймать козла для традиционного праздничного пирога.
Милая, добрая и смешная книга известной американской писательницы Дженнифер Л. Холм, автора бестселлеров The New York Times, а также обладательницы трех медалей Ньюбери. В жизни одиннадцатилетней Элли никогда не происходило ничего удивительного. Но однажды к ней домой заявился четырнадцатилетний мальчишка с длинными волосами. Он был удивительно похож на ее… дедушку! Великий исследователь, дедушка Элли всегда был одержим идеей вечной молодости. Его последнее изобретение — эликсир бессмертия. Опробовав его на себе, дедушка неожиданно стал молодеть и превратился в мальчика.
Действие приключенческой повести современного русского писателя, проживающего на Украине, происходит в самом конце войны и в первые месяцы после победы Советской Армии над немецко-фашистскими захватчиками.…Легенда гласила, будто среди урочищ Донбасса в давние времена было спрятано бесценное сокровище. Накануне Великой Отечественной войны инженеру-геологу Васильеву удалось установить место его нахождения, однако начались боевые действия и телеграмму о находке перехватили враги. Инженер погиб, так и не выдав секрета, но его палач все же надеялся на успех.
Кто сказал, что человек – самый главный на планете Земля? Очередные невероятные похождения Шурки и Лерки опровергают этот постулат напрочь. В их родном городке, в Беларуси, в Европе и вообще во всём мире вдруг ни с того ни с сего увеличились насекомые. Увеличились не на какие-то там жалкие сантиметры, а на целые метры. Муравьи стали размером с крупную собаку, мухи – размером с телёнка, осы – не меньше лошади, а шершни стали, как слоны.Вся эта глобальная нечисть принялась охотиться на людей. Против глобалов выступили пожарные и милиция, армия, народное ополчение, а также школа, в которой учатся наши друзья.Школьники сражались с насекомыми и на земле, и в небе.