Кикимора из фитнес-центра
У Макара рядом с домом открыли фитнес-центр. Новенький. С бассейном. Макар даже записаться хотел. Достала эта Юлька Звонарёва из параллельного толстым обзывать. А потом передумал. Поговаривали, что в бассейне завелась Кикимора. Зелёная, страшная, клыки в три ряда, как у рифовой акулы в Красном море, на пальцах – когтищи загребущие. А вместо глаз – очки плавательные с запотевшими стёклами.
Все сначала подумали, что это конец света, такая была страшная. А Макар и говорит:
– Ну какой конец света в бассейне? Он же на автономном генераторе. Переключил рубильник, и концу света – конец.
Папа у Макара на колбасном заводе главным энергетиком работал, поэтому Макар в концах света кое-что понимал.
Кикимора сильно бассейну не мешала: если кого и утаскивала на глубину, то делала это быстро и без шума. Человек просто исчезал: ни крови, ни кишков, оставался только ключик от шкафчика и справка с анализом на энтеробиоз.
А клиентов у фитнес-клуба меньше не становилось. Бассейн продолжал работать: раз абонементы раскупили – закрываться нельзя, иначе – скандал.
Да и Кикимора после очередного похищения на время пропадала – в бане при бассейне парилась или в спортзале на батуте прыгала. Никого не трогала. Тихонечко так. Её даже бояться переставали. А она по новой в омут с головой – один пловец минус.
Думали, в бассейне посвободнее станет, если люди пропадают. А абонементы пуще прежнего раскупают, как горячие пирожки с абрикосами. Макар тоже решил записаться: Юлька Звонарёва по всей школе таскается и орёт: «Жиртрест, Жиртрест». Сил уже с ней не хватает. А абонементы закончились.
Поехал тогда Макар на пробную тренировку по футболу в другой район вместо бассейна, а там всё занятие бегать надо. Все два часа. Так убегался, что дальше пробной тренировки дело не пошло. Пришёл домой, бутеров наелся и с футбола на тхэквондо перезаписался. Пришёл на занятие: огромный зал, народу в зале – человек сто и все в кимоно.
– Положите ногу соседу на плечо, – потребовал сенсей.
Макар посмотрел на соседа слева – Вика-Шпала из параллельного, выше Макара на две головы. Глянул на соседа справа – Идрис из секции «Кикбоксинг для продолжающих». Он хоть Вики-шпалы пониже, а ногу на плечо ему не клади: вообще без ног останешься. Пусть лучше Звонарёва дальше обзывается.
Пришёл домой, а там дедушка с абонементом в бассейн сидит, чай с баранками пьёт. Три дня и три ночи в очереди простоял. А что делать? Нельзя ведь ребёнку совсем без спорта, пропадёт…
Макар даже приободрился. Взял рюкзак с плавками и в бассейн пошёл по новому абонементу. Вот сейчас зайдёт в бассейн Макаром, выйдет – вылитый Ален Делон в молодости. Пусть этой Звонарёвой пусто будет.
В раздевалке переоделся, нырнул в воду и поплыл. Плывёт, плывёт, а навстречу ему – Кикимора. Пасть открыла, кричит что-то, глазами мигает – ну просто страсть, детям такое нельзя показывать. Макар увернулся от Кикиморы и дальше поплыл. А она настырная, не отстаёт, догнала Макара, схватила за руку и говорит:
– Угадай, что я тут делаю?
– Варианта у меня два, – ей Макар отвечает, – или на свидание к Лешему пришла, или хотела на каток попасть, а в бассейне лёд растаял.
– Очень смешно. Вот пойдёшь после бассейна меня до дома провожать, тогда и узнаешь.
Макару неохота Кикимору до дома провожать. Вдруг она живёт далеко, метро закроется, а на такси денег нет. И вообще она не в его вкусе. Решил Макар по-честному отказаться: так, мол, и так, уроки ещё не сделал.
Ополоснулся после хлорки, волосы феном высушил, оделся. Сидит на выходе Кикимору ждёт. Вышла. В одежде, волосы в косички заплетены – вроде не такая уж и страшная. А как зеркальце достала и накрасилась, так и вовсе никакая не Кикимора, а Юлька Звонарёва собственной персоной. Накладными ресницами подмигивает и говорит ласковым голосом:
– Теперь-то ты понял, Макар, что мне нравишься?
Понял Макар, что никакой он не Жиртрест, а Звонарёва – сама Кикимора. Не пошёл её до дома провожать. А пригласил на свидание Вику-Шпалу из параллельного, она ему с первого класса нравилась.
На пустыре стояла сто лет пятиэтажка. Не то чтобы совсем развалюха, но довольно облезлая. Квартир в пятиэтажке было не много. В одной квартире Полина жила, а в другой – свет светился не ровно, а как-то криво: то потухнет, то погаснет, то потухнет, то погаснет. В квартире с неровным светом поселился Сёма.
Каждый раз, когда Сёма выходил из своего дома, он брал прутик, рисовал что-то на земле, потом зачёркивал, а прутик прятал около подъезда. Ребята прутик находили, закидывали неизвестно куда, а разобрать, что Сёма нарисовал, не могли, потому что всё зачёркнуто-перечёркнуто. Ну и Сёма. Один носок у него зелёный, а второй фиолетовый.
Вот выйдет Сёма во двор в разноцветных носках и давай пустые качели раскачивать. И раскачивает, и раскачивает, что даже всем покачаться хочется, но никто попросить не решается, потому что страшно. Или стыдно. Из-за того что прутик для рисования неизвестно куда закинули.
От постоянного раскачивания качели скрипеть начали. Да ещё таким скрипом противным, что аж тошно становилось. Особенно ночью.
