В случае счастья - [18]

Направляясь к машине, он вдруг зацепился взглядом за что-то, чего прежде не замечал: за тусклые неоновые огни “Агентства Дуброва". Очень странно. Почему он раньше его не видел? Неужто внешний мир подстраивается под мир внутренний? В голове промелькнуло воспоминание: когда он готовился к свадьбе, ему казалось, что свадебные салоны в Париже повсюду; белые платья заполонили улицы. Он не раздумывая поднялся в контору. Секретарша попросила его подождать. Доминик Дубров не слишком любил принимать клиентов по утрам, потому что, согласно ритуалу, должен был курить сигару. На его счастье, Жан-Жак, войдя в кабинет, сказал, что не переносит дыма. Дубров расплылся в улыбке и затушил сигару; но, увидев лицо клиента, улыбку тут же убрал. И спросил подобающим случаю тоном, с трагическим пафосом и американской напыщенностью:

– Что привело вас к нам?

– Не могли бы вы найти мою жену…

– Ее похитили? – воодушевился Дубров.

– Нет, она от меня ушла. Куда-то ушла.

– А, понимаю.

Дубров кивнул: типичный случай. И протянул Жан-Жаку папку с сыщиками:

– Вот наши детективы. Тариф указан.

Жан-Жак бегло просмотрел папку. Мог ли он вообразить, что в момент, когда его взгляд на миг задержался на лице Игоря, тот как раз целовал его жену?

– Беру самого дорогого, – решительно заявил он. – Надеюсь, он самый лучший?

– Совершенно верно! – воскликнул Дубров. – Ибан – наш лучший детектив. Вы будете довольны. Он баск. Вообще-то он мой племянник. Моя сестра вышла замуж за баска…

Но по глазам клиента понял, что его лирическое отступление не слишком уместно, и вновь перешел к делу:

– У вас есть фотография вашей жены?

Жан-Жак остолбенел. Первый раз в жизни он взял

с собой фото жены, и вот – не прошло и пяти минут, как это фото у него попросили.

– Э-э…У вас есть фотография? – повторил Дубров.

– Да, конечно… Простите.

Он протянул фото, словно под гипнозом, словно в разгар ритуала вуду. Дубров чуть не поперхнулся. Но он был профессионалом высокого класса и, чтобы клиент ничего не заметил, объяснил свой кашель сигарным дымом. Не успели эти слова вылететь у него изо рта, как он вспомнил, что не курит.

VII

Клер старалась не слишком волноваться из-за матери. Ничего страшного, у всех время от времени едет крыша, уговаривала она себя; с возрастом разум часто начинает барахлить. Рене все-таки пришлось пройти обследование. В Севрской больнице ее приняли как нельзя лучше. У Алена еще сохранились связи в местах боевой славы. С тех пор как жена повредилась в уме, он казался другим человеком. В нем пробудилась непритворная нежность; от прежнего Алена осталась одна тень. Казалось, он готов на все, лишь бы она выздоровела. Может, он боялся умереть, если умрет жена? Боялся после ее смерти остаться на переднем крае, на первой линии окопов?

Врачи ничего серьезного не нашли и списали некоторую психическую неустойчивость Рене на переутомление. Поминали немыслимую способность пенсионеров уставать от безделья. В общем, сочли Рене чуть ли не симулянткой-дилетанткой. Правда, через пару дней после обследования тем же самым врачам пришлось слегка пересмотреть свои выводы: обнаружилось, что Рене побирается на обочине шоссе.

– Могу и стекла вам помыть, если хотите, – приставала она к озадаченным автомобилистам.

Вернувшись домой, Рене начисто забыла о своей выходке. В ней поселилась параллельная жизнь; ее мозг в любой момент мог погаснуть и пуститься во все тяжкие. То она оказывалась в супермаркете в ночной рубашке, то поджидала у школы, когда у дочери кончатся уроки, то собиралась купить электрогитару. Алену, совершенно убитому этим метеоритным дождем странностей, ничего не оставалось, как снова препроводить жену в больницу. Рене, окруженная врачами, тщетно пыталась вспомнить, где была и что делала. Прозвучало слово “Альцгеймер”, но довольно быстро все сошлись на том, что у нее какая-то более редкая болезнь.

Чтобы вылечить болезнь, ее надо для начала определить. В поиски неведомого недуга активно включилось несколько интернов. Наконец один из них радостно воскликнул:

– Это синдром блуждающего нейрона!

Все взгляды обратились на него, что позволило ему приступить – не без гордости и с легким надрывом в голосе, главным образом при мысли о том, как он будет докладывать маме о своем первом профессиональном триумфе, – к рассказу о своем открытии. Синдром был обнаружен лет двадцать назад двумя польскими врачами, братьями Вайницкими[8], выявившими у нескольких пациентов сходную симптоматику. Как и Рене, больные, подверженные этому синдрому, совершали самые нелепые поступки по причине кратковременных блужданий одного из нейронов.

– Весьма увлекательно, – вздохнул зав. неврологическим отделением. – И как не позволить этому путешественнику блуждать? Паспорт отнять?

Поскольку он был зав., в ответ раздались вежливые смешки. Интерн продолжал:

– А… ну… очень смешно… в общем, с этим сложнее, потому что нейроны обычно ведут себя как бог на душу положит. Согласно отчету братьев Вайницких, единственное решение – это дать понять блуждающему нейрону, что лучше всего ему будет дома.

– Час от часу не легче…

– Да нет, не то чтобы. Они предлагают совершенно блестящую идею, как создать ему комфорт… даже поэтичную…