В синих цветах - [5]

— Мне оружие надо! — не поворачиваясь, сквозь зубы выдавила Катька. — Знала бы, сколько здесь у всех оружия!.. А у меня кинжал только сломанный, Вовкин… И то не насовсем… А раз нет оружия, я и остаюсь кукушкой белофинской или японским шпионом… Ты шпионом хоть раз была?.. Думаешь, приятно?

— Ну, Кать… Я же не знала… Не ведала, как у вас тут теперь.

— Наган с пистонной лентой хотя бы! Или пулемет ручной, как у Вальки!.. А ты что привезла? Ты зачем приехала?! Зачем?

Вторя Катьке, загундосила, заурчала водопроводная труба.

Заглянула в дверь нянька Ксения.

— Кончать свидание просят. Через десять минут звонок с мертвого часа.

— Это, как положено, как положено, — вскинулась, подхватилась пришелица. — Ну, Кать… Ты уж прости меня, Христа ради… Вот по весне соберусь, так непременно ружье тебе привезу. И меду опять.

— Не ружье, а пулемет ручной! Или зенитный лучше! — приподнялась на локтях Катька.

— Ладнось, ладнось. Разузнаю я… Вот те крест святой!.. Дай поцелую хоть…

Уже у самой двери женщина обернулась, перекрестила Катьку, поклонилась ей в пояс и юркнула в полуприкрытую дверь.

Катька сумрачно смотрела ей вслед, все стирала, стирала с лица никчемный поцелуй, сглатывала непрошеные слезы.

Уж исчезли, растворились в коридоре шаги, а Катька все еще зло вздрагивала, ворчала, не желая униматься.

— Банку на место поставить не могла…

* * *

Как только нянька Ксения зажгла в изоляторе свет и, уныло ворча, удалилась, подхватив треснувшую утку Сергея, к ним ворвалась возбужденная Татьяна Юрьевна. Не глядя, сунула Сергею градусник и объявила Катьке:

— За грубость останешься здесь на всю ночь… И скажи спасибо, что я свидание разрешила.

— Подумаешь, я и так бы обошлась! — огрызнулась Катька.

— Ах, вот как ты заговорила, — промолчав, с ласковой раздумчивостью резюмировала Татьяна Юрьевна. — Очень хорошо… Я постараюсь не забыть твою «благодарность».

Искривившись в ухмылке, Татьяна вышла.

Помусолив в зубах пододеяльник, Катька мрачно спросила у Сергея:

— Ты знаешь, почему она волосы красным стрептоцидом красит?

— Нет, — поперхнулся от неожиданности Сергей.

— Маскируется, — великодушно пояснила Катька и выпятила нижнюю губу.

Потомив обалдевшего собеседника, задала новый вопрос.

— Зубы ты у нее видел? Какие они, запомнил?

— Нет… — окончательно смешался Сергей, стараясь незаметно вытереть вспотевшие от страха ладони.

— Ты знаешь, что она акулья щука? — резко понизив голос и для чего-то говоря в нос, спросила Катька.

— Щука?! — не поверил Сергей.

— Т-ссс!.. Тихо! — грозно насупилась Катька. — Не просто щука, — уточнила она, хмурясь. — Акулья щука… Из Фиолетового озера.

— Акулья… — только и смог повторить Сергей.

— Фиолетовое озеро знаешь?

— Нет.

Катька долго чесала нос, морщилась, сумрачно глядела на Сергея, как Василиса Премудрая на нерадивого Иванушку, преждевременно спалившего ее лягушачью шкуру. Наконец снизошла до объяснения:

— В Зубастых горах есть Фиолетовое озеро… По ночам из него волшебные голоса слышатся.

— Какие голоса?

— Заколдованные, — поправилась Катька.

— Это сказка? — ухватился за мелькнувшую надежду Сергей.

— Ты дурак, — угрюмо осадила его Катька. — Слушай и молчи… На дне Фиолетового озера вместо водорослей скелеты растут. Это они и воют. А Зубастые горы их вой в манящие голоса превращают… Подойдет человек к Фиолетовому озеру, сядет в лодку, чтобы увидеть, кто это так замечательно поет — и все…

— Что все? — не выдержал Сергей.

— Только оттолкнется от берега, глядь, а уже он на самой середине. Это щуки акульи снизу лодку носами подхватывают и на самую середину волокут. Там раскачают лодку, перевернут и в клочья человека… Еще один скелет на дне выть начинает, — обещающе посмотрела на Сергея Катька и, задумавшись, отвернулась.

— А они? Щуки эти? Большие? — шепотом спросил Сергей.

— Самая маленькая с наш изолятор, — не поворачиваясь к нему, холодно, но внятно ответила Катька.

Кто-то, гремя суднами, прошел мимо двери изолятора.

— Как же? Как же тогда Татьяна Юрьевна? — сделал еще одну отчаянную попытку выпрыгнуть из безысходности Сергей.

— Она нарочно уменьшилась, когда в человека превращалась, — моментально отреагировала Катька, как будто только и ждала этого вопроса.

— А зачем?.. Зачем превращалась? — спросил Сергей.

— Плаксивых и слюнявых лопать… В озере-то голодно… Ты по ночам ревешь?

Сергей не закричал только потому, что в изолятор вернулась нянька Ксения, стала отбирать у них градусники. Когда нянька вышла, Катька с непредвиденным великодушием несколько отодвинула угрозу от Сергея.

— Тебя скоро в палату к нам переведут, В палате она не лопает. Только в изоляторе, ночью. Не изревешься раньше времени, доживешь до палаты…

От внезапно привалившего счастья Сергей долго не мог придумать, как отблагодарить Катьку. Он страшно устал в мучительном ожидании развязки и отважился снова заговорить с Катькой только после того, как Ксения принесла им на полдник кефир. Высосав одним духом весь стакан, Сергей признался:

— Я днем не спал, когда ты со своей бабушкой разговаривала.

— Она мне не бабушка, а мать, — небрежно поправила его Катька.

— Разве мамы такими старыми бывают? — удивился Сергей.