Все вместе отправились искать Вовку. Перескакивая через останки порушенных бульдозером домушек, перешли разбитый гусеницами пустырь. Обгоняя их, по огромным лужам спешило, прыгало солнце. Орали, колготясь возле распоротого матраца, исхудавшие за зиму вороны. Окрысившийся ветер беспощадно ерошил перья на затылках у ворон, и оттого они казались вконец продрогшими и одинокими.
Возле школы, под мокрыми липами, гоняли мяч мальчишки. Среди них вспотевшим вопросительным знаком метался Вовка.
Катька попыталась было окликнуть его, но Ленка схватила ее за руку:
— Пусть он сам нас увидит. Знаете, как обрадуется!.. Взрослые называют папу безалаберным за то, что он с мальчишками играет в футбол… Даже Анастасия Григорьевна его вчера безалаберным назвала из-за того, что мы с папой вместо обеда торт из мороженого ели… Я обязательно, когда вырасту, безалаберной стану… Некоторым детям очень трудно со своими родителями. Ваську Шустова, вот этого, в синей куртке, все время колотят дома. А меня папа почти никогда не ругает. Даже если разобью что-нибудь, Только уезжает он очень часто…
Они с полчаса, наверное, под липами простояли, пока Вовка их заметил.
И за все полчаса Вовке раза два по мячу ударить удалось. Не больше. Никак не больше… Не пасовали ему совсем. А он все равно был счастлив…
* * *
Ох и повезло Сергею! Слева койка пустовала! Зато справа лежал Вовка. Уже в первый вечер Вовка сам предложил Сергею посмотреть тяжелый альбом из вишневого бархата, полный замечательных карикатур, вырезанных из газет и журналов.
Злобные стервятники в котелках и цилиндрах сумрачно косились со скал на пароходы, увозящие испанских детей.
Карабкался на африканскую землю бульдог — Муссолини, сжимая в короткой лапе окровавленный топор.
Зарилась на далекий берег зубастая акула в круглой японской фуражке.
Носатый, губошлепый Франко в короткой юбке жадно заглатывал монеты, которые сыпали ему в рот из мешков пузатые империалисты.
Какие прекрасные, стремительные дни начались с его переводом в палату.
Грозно полз по холмистому одеялу выкрашенный в яркие маскировочные цвета жестяной танк, извергая холодный кремневый огонь.
Выстраивались на тумбочках, держа равнение на знаменосцев, роты оловянных солдатиков. Новенькие, блестящие, остро пахнущие свежим лаком.
Вспыхивали, расцветали яркие переводные картинки: проворные сигнальщики, бдительные звукоуловители, неудержимые кавалеристы.
Из набухших от вечерней росы сумеречных кустов проводил к заставе очередную партию пленных диверсантов неутомимый храбрец Никита Карацупа.
Шуршала, скреблась о стекла колкая крупа. Неприметно скапливались тени в углах палаты. Через приоткрытые на четверть двойные фрамуги изредка залетали в палату крутые горошины. Зависали у самого потолка, словно приглядываясь к притихшим ребятам, а затем нехотя, осторожно опускались на тканьевые одеяла.
Жили три друга-товарища
В маленьком городе Эн.
Были три друга-товарища
Взяты фашистами в плен, —
читала, чуть подвывая, похожая на добрую сову, педагог-воспитатель Эмма Осиповна, сидя за круглым столом, в середине палаты.
Слушали затаившись, мрачно посапывая. Редко клацали ножницы, скользила с коек бумажная стружка, одиноко позванивали гирьки на рамках для вытяжения.
Стали допрашивать первого,
Долго пытали его, —
Умер товарищ замученный,
Но не сказал ничего. —
Эмма Осиповна сняла очки, протерла их носовым платком, налила воды из графина, откашлялась и снова вернулась к книге.
А на койках продолжали упорно выкраивать большими и маленькими ножницами персонажей для панорамы «Волочаевские дни».
Сергею снова не подфартило… В прошлый раз, когда делали «Полтавскую битву», достались два убитых шведа и горка из ядер.
И теперь опять. Упитанный белогвардеец в пенсне, с задранным вверх наганом; разрыв снаряда — и единственный на всем поле битвы раненый партизан, который сам себя перевязывал, стоя на одном колене.
А вот Вовке просто редкостный набор попался. Красный командир со знаменем в руках, брошенный беляками пулемет «максим», и партизан с пурпурным башлыком, верхом на белом коне, с занесенной над головой шашкой.
Стали второго допрашивать,
Пытки не вынес второй, —
Умер, ни слова не вымолвив.
Как настоящий герой.
Ольга-плакса так расстроилась, услышав о гибели второго товарища, что откромсала винтовку у целившегося из-за дерева партизана. Обнаружив промашку, девчонка не выдержала и беззвучно заплакала.
Третий товарищ не вытерпел,
Третий — язык развязал.
— Не о чем нам разговаривать! —
Он перед смертью сказал…
Сергей закончил вырезать взрыв, снял с руки ножницы, прижал усталые пальцы к спасательному холоду никелированной спинки койки.
Их закопали за городом
Возле разрушенных стен.
Вот как погибли товарищи
В маленьком городе Эн.
Эмма Осиповна сняла очки, положила книгу на стол.
И разом со всех сторон, перебивая друг друга, посыпались на нее вопросы.
— Но ведь за них отомстили, правда?
— Эмма Осиповна, а когда их пытали, им пункцию делали?
— Вот дура, да фашистские пытки в сто раз больнее пункции!
— А республиканцы этот город Эн освободят опять? Освободят?
— А кровь из них выкачивали? Шприцами с толстой иглой, да?
