В Шторме - [52]

— Мы тоже не слепы, — мягко заверила Мон, успокаивая гнев принцессы. — Лея, мы знаем, что у нас был шпион — знаем это уже почти год.

— Люк был с нами три года, Мон, — прервала Лея.

Мадин покачал головой:

— Мы лишь узнали о шпионе год назад — но он, наверняка, действовал до этого.

— Он? — спросила Лея многозначительно. Она думала, что из всех присутствующих Мадин будет настаивать на обвинениях в последнюю очередь, так как он сам являлся имперским невозвращенцем и так же находился раньше под подозрением.

— Последняя закодированная передача с этого комлинка вышла меньше, чем за два часа до имперской блокады Хота, — сказал Мадин серьезно. — Одна была послана за три недели до установки последнего базисного оборудования на планете, еще одна — отправлена за день до прибытия туда первых подразделений для установки лагеря, включая Разбойную эскадрилью. Хоть мы и не знаем, что они содержали — у нас не получается взломать код — но, думаю, что даты в значительной мере сами говорят за себя.

— Да, я не сомневаюсь, что это оборудование шпион использовал для передачи информации — я только подвергаю сомнению личность владельца, — Лея слышала, как повышается тон ее голоса. Руководитель комотдела нервно обернулся — в конце концов, это именно он объединил все части, когда получил данный табельный комлинк для установки переназначения.

Все медленно доходило до сознания Леи… И она почувствовала себя больной и усталой.

Мадин был прав, конечно: около года они просто знали о существовании шпиона, сливающего информацию — и все это время пытались поймать его. Но тот всегда избегал всех их тонких уловок, всех тщательно расставленных ловушек, в мельчайших деталях разработанных штатом командования — членом которого был и Люк.

Неужели он предал их? Сидел на тех заседаниях со своей искренней улыбкой, всегда фонтанируя предложениями и всегда расстраиваясь при неудачах…, неужели он сидел среди них и смеялся, зная, как близко они находятся к тому, кого ищут и как все же световыми годами далеко?

Она покачала головой, тщательно рассматривая факты и сильно обкусывая при этом ноготь — до тех пор, пока не пошла кровь. Боль странным образом успокоила ее, отвлекая от холодной действительности.

Это не мог быть Люк — это был не Люк — тот, о ком они говорили, не так ли?

Но было слишком много обстоятельств и фактов, которые медленно и неотвратимо складывались, как кусочки мозаики.

Именно его подразделение, казалось, всегда было вовлечено во все острые ситуации. Разбойная эскадрилья в первую очередь оказывалась в гуще событий, влетая из одной неприятности в другую. А потом, когда Люка назначили коммандером эскадрильи — именно его подразделение всегда проходило на волосок от гибели. Только Разбойная эскадрилья уходила от преследования так, что Империя дышала ей прямо в затылок, как это было на Хоте.

Хан постоянно говорил, что Люк был магнитом для неприятностей.

Хан. Лея почувствовала жжение в горле при мысли о нем. Что с ним сейчас? Потому что, если Люк действительно был имперским оперативником, тогда…

Она нахмурилась, сомневаясь снова: нет, он не был. Он не был. Независимо от того, что происходило, это было не тем, чем казалось. Люк никогда бы не предал их. Он никогда бы не предал ее. Она слишком хорошо знала его.

— …пытались взломать его в течение трех недель, но это — подвижный код, — извиняющимся голосом объяснял родианец, руководитель комотдела, говоря на общегалактическом с сильным акцентом. — Он переписывает себя каждый раз во время передачи. Ключ к изменяющемуся алгоритму находится где-нибудь в предыдущей коммуникации, но без ключа к ней, у нас нет никакого способа связать все это.

— Как давно? — просто спросила Лея, не в настроении для оправданий.

— Я сожалею, но мы точно не знаем. Если бы нам удалось сломать один ключ — хотя бы один ключ — тогда мы смогли бы в итоге расшифровать все, но у нас нет никакой отправной точки, а передачи очень короткие — очень небольшой продолжительности. И они посылались внутри действующих сообщений — обычных коммуникаций внутри флота. И, возможно, имеется больше дюжины сообщений, которые мы попросту не нашли — те, что не были автоархивированы. А любой разрыв в порядке ломает последовательность ключа и возвращает нас назад в исходную позицию.

— Спасибо, руководитель, — выразила признательность Мотма. — Пожалуйста, продолжайте свои попытки — я уверена, что нам не нужно подчеркивать, насколько это важно.

— И насколько важно, чтобы эти факты пока не разглашались, — добавила Лея, все еще цепляясь за надежду и не желая утечки любой информации, где фигурировал бы Люк. Она вернула положенный в пакет комлинк оправдывающемуся от ощущения своей вины родианцу. Пришедшая в голову мысль повернула ее к Мадину:

— Но как бы там ни было, почему вы обыскивали вещи Люка?

— Мы… — Мон заколебалась, и Лея мысленно приготовилась к новому удару. — Коммандер Скайуокер был причислен к погибшим, Лея. После сражения на Хоте.

Лея побледнела.

— Что?!

Мадин начал было говорить, но Мон подняла руку, останавливая его — желая, чтобы Лея услышала это от нее.

— Люк пропал без вести и считается умершим. Вот почему освобождали его контейнер — именно так мы нашли комлинк, который вернули руководителю ком для служебного переназначения. И когда он проверял его — тогда-то и нашел некоторые вещи.